Бывший начальник "Бутырки" раскрыл страшные тайны главной тюрьмы Москвы: удивительные сидельцы и помещения для расстрелов

«Бутырка» — мини-город»

Сергей Телятников возглавил Московский следственный изолятор №2, «Бутырку», в 2009 году.

Его приметили еще в Омске, когда он был патроном СИЗО №1, где содержалось 2,5 тысячи человек. За год под его началом удалось переоборудовать половину следственного изолятора. В корпусе для несовершеннолетних поставили игровые уголки, телевизоры, тренажеры, оборудовали библиотеку с читальным залом, крытую спортивную площадку. По тем временам это было броским новаторством. В 2005 году на смотре-конкурсе следственных изоляторов Омский СИЗО №1 занял первое пункт.

Сергея Телятникова пригласили на работу в столицу.

— Вы четыре года были заместителем шефа УФСИН России по городу Москве. Будто решились возглавить столь хлопотную «Бутырку»?

— В Москве было два большущих изолятора: «Бутырка» и СИЗО №4(знаменитый будто «Медведь»). Мы на два этих изолятора не могли найти шефов. Приходили, год вкалывали и уходили. В «Бутырке» тогда содержалось 2120 человек. Следственный изолятор был переполнен, там был некомплект сотрудников. Мы беседовали с директором ФСИН, кумекали, будто быть. Я предложил: «Вручайте я пойду в «Бутырку», я практик, опамятовался «с земли».

В 2009 году Сергей Телятников восстал у руля «Бутырки».

— Входил во все, где какой гвоздь забить, когда ладили ремонт в корпусе. Контролировал всякий этап, начиная от разборки и до подбора цвета краски. Испытывал качество цемента, где какие трубы проложены. То же дотрагивалось и коллектива. Все включал под контролем, доколе не сконцентрировалась команда. Доколе не уверился, что заместитель по тылу, заместитель по режиму ладят все что надобно.

— Всецело укомплектовать «Бутырку» индивидуальным составом было непросто?

— Индивидуальный состав век обновляется. Москва вообще больно специфична, тут самая большущая текучесть кадров. Среди силовиков наша система век была басистее по рангу в плане заработной платы. Одни из самых ценных наших сотрудников — меньшие инспекторы, какие заступают на сутки, прут службу, стоят на посту, выводят и заводят в камеры заключенных, реагируют на все их мольбы, обеспечивают распорядок дня. Они режимные сотрудники, все зависит от них. Найти и высчитать надобные кадры было непросто. К всякому разыскивал собственный подход, дабы осмыслили, прониклись. Беседовал, убеждал, что собственно тут их пункт, что тут они больно важны и нужны.

Бутырский тюремный замок — объект развитого наследства федерального значения.
Фото: ru.wikipedia.org
Сергей Телятников помечает, что «Бутырка» — оригинальный мини-город, где на небольшой территории будут представители всех пластов общества. Это и бандиты, и работники, и шефы неодинаковых структур, положившие правонарушения, и силовики, преступившие бесу, и бизнесмены.

— Наши сотрудники — прапорщики, меньшие инспектора — вертятся в этом мире. Заходят туда — и все, их облегает забор. Случается, что те, кто приходит к нам вкалывать из правоохранительных органов, не выдерживают собственно этого куцего пространства. Надобно учитывать еще и состояние заключенных, какие случаются недовольны тем, будто их задерживали, допрашивали, арестовывали в суде. Их «штормит», они жестокие на тяни мир. И все эти негативные эмоции они выплескивают на наших сотрудников.

— Можете вспомянуть кого-то из легендарных сотрудников?

— Это было еще в Омске, я застиг то времена, когда в следственном изоляторе вкалывали участники Великой Отечественной войны. В СИЗО одним из самых сложных мест была сборка. В сборном отделении были вновь пришедшие, те, кто опадал, кто вытекал транзитом. Это оригинальный хаб, какой все времена был в движении. Там длинное времена вкалывал Степаныч, белоголовый дядька-ветеран, у какого были усищи будто у Буденного. Он владел бранный эксперимент, употреблял большущим почтением. Я тогда был оперативником, меньшим инспектором.

В одно из ночных дежурств Сергея Телятникова вытребовали долу на сборку, где в камере возникли бедламы — некто с кем-то повздорил.

— Отворил камеру, кровати тогда стояли еще в три яруса. Взговорил: «Сходим по одному». Они уперлись: «Не пойдем». Пришлось названивать в дежурную доля, они вытребовали из дома Степаныча. Арестанты, будто всего завидели ветерана, командируй на попятную: «Все, Степаныч, сходим, выходим». И командируй за ним гуськом, будто цыплята. Построились. Мы нашли тех, кто конфликтовал, изолировали их. Когда впоследствии засели со Степанычем выпивать чай, он взговорил: «А будто ты алкал?Они тебя проверяли».

«Каталажку караулила инвалидная команда» 

В Бутырской каталажке жрать собственный музей, какой размещен в Пугачевской башне. В свое времена меня оглушила хранящаяся там Библия — в разрезанные страницы был спрятан приемник, а также напальчники в облике когтей.

— Какие из экспонатов музея вам запомнились?

— Иноземным делегациям, сотрудникам академий я дробно демонстрировал неодинаковые оружия, какие утяжеляли содержание заключенных в царской России. В музее хранится несколько ошейников с шипами. Мы сами пробовали их вздевать и уверились, что в этих ошейниках невозможно валяться, тем более дрыхать. Шея все времена должна оставаться на весу…

От этих ошейников, будто повествует наш собеседник, выступала цепь, прикованная к большущему чурбану.

— Я с огромным усилием взводил этот пень, какой тянул близ 25 килограммов. А арестант с ним ходил. Это было и оружие от отпрысков, и то, что доставляло арестанту найденные мучения. Сообразно архивным документам, эти меры применялись к осужденным по найденным статьям, к тем, кто закончил разбой в взаимоотношении баб, мещан, знати. Таковое вот было ужесточение наказания.

Начальство «Бутырки» Сергей Телятников делится экспериментом с иноземными коллегами. Фото: Пресс-служба ФСИН
Будто болтает Сергей Телятников, в музее «Бутырки» ему также запомнились пистолеты, кастеты, ножи, сделанные в кустарных обстоятельствах в СИЗО, а также модели парусников и пароходов.

— Девало в том, что в советское времена в «Бутырке» арестанты вкалывали. Извне были вспомогательные помещения, где стояли станки. На улице Лесной, наискосок от изолятора, располагается завод «Трансмаш». Он будет ветхий, сделан из такового же красного кирпича, что и «Бутырка». Мы с директором завода дружили. Пенсионеры, какие у него вкалывали, повествовали, что во времена войны на завод приводили из «Бутырки» рабочих. А в сам следственный изолятор привозили детали для обработки, где их драили от окалины, шлифовали. Мы взводили архивы, нашли документы, из каких вытекает, что заключенных из «Бутырки» вывозили вкалывать даже на Авиамоторную.

— Удалось ввести, где в «Бутырке» приводились в исполнение смертные вердикты?

— «Бутырка» взаправду была «расстрельной». Жрать несколько версий, где это выходило. Мы нашли в подвале одно помещение, какое было оборудовано еще ветхой плиткой. Однако там ли приводились в исполнение смертные вердикты, взговорить аккуратно невозможно. Одни ветераны указывают на этот подвал, иные утверждают, что это было в дружком коридоре. Это кончилось в 1956-м или в 1957-м. Аккуратных сведений дудки, потому что большей части архива не сохранилось.

Наш собеседник болтает, что ему удалось побеседовать с сотрудницей спецотдела Ниной Сергеевной, какая опамятовалась туда вкалывать в 1945 году, залпом после войны.

— Она поделилась, что была либо телефонограмма, либо попросту телефонный зазвонист. Всю документацию погрузили и увезли. В архивах нам удалось найти всего небольшое численность индивидуальных девал и медицинские книжки военных лет, где арестанты значились под номерами. А, примерно, в Екатеринбурге, где также применяли выдающуюся меру наказания, подобный доверительный архив «с двумя нулями», сохранился. Там остались журналы с фиксацией, кто, где, когда был расстрелян. И кто при этом присутствовал.

— Что еще из истории «Бутырки» вас удивило?

— Когда мы взялись исследовать историю Бутырской каталажки, нашли в городском архиве карту, архитектурный план 1804 года. В районе улицы Лесной, где заезжают сейчас автозаки, располагались постройки, какие именовались инвалидными домами. Выяснилось, что «Бутырку» караулила инвалидная команда. Тем, кто в армии затерял десницу, ногу или получил ранение, предоставляли возможность предназначаться отдаленнее в каталажке.

«Прокурор-то трус попался»

— Кто запомнился вам из заключенных?

— У нас содержались все приговоренные судом к пожизненному лишению воли. Сквозь «Бутырку» миновали многие лидеры ОПГ. Мне запомнился Александр Пичужкин, знаменитый вяще будто «Битцевский маньяк», какой закончил не менее 49 душегубств. Это то, что удалось доказать. Сам Пичужкин болтал, что у него была мишень убить 64 человека, по числу клеток на шахматной доске. Он ни в чем не жалел, ни о чем не сожалел. Было видать, как это деструктивная личность.

Доводилось, будто болтает Сергей Телятников, пересиливая себя, с ним вкалывать в рамках закона. Будто и с иным приговоренным к пожизненному заточению — радикальным националистом и террористом Николаем Королевым.

— Королев обвинялся в создании криминального сообщества, за каким тянулось девять терактов, в том числе и на Черкизовском базаре, когда погибло 14 человек. В его поведении я также не завидел ни грамма сожаления. Алкая он должен был разуметь, скольким малолеткам, каких втянул в свое криминальное девало, он сломал бытие. И продолжал это ладить, бывши за решеткой. К нему продолжала ходить на свидания несовершеннолетняя девчонка.

Если Королева, будто болтает наш собеседник, можно было просчитать, то от сомкнутого, малоразговорчивого Пичужкина безвестно, чего можно было ожидать.

— Если лидеры криминальных группировок еще разумели, что ладили, как-то пробовали извинить свои деяния, болтали, что у них не было выхода, то Пичужкин с Королевым себя ни в чем не винили. На мой взор, это неисправимые люд.

— Сидельцы-иностранцы хлопот не доставляли?

— Больно бессчетно было афроамериканцев, какие были застопорены за наркотики. Мне запомнился парнишка из Шри-Ланки, ему было под 30, а выглядел он на 20. С подельниками занимались производством конспиративной продукции. При очередном административном обходе я осведомился, жрать ли у него иеремиады. Он засвидетельствовал, что ему все тут нравится. И поделился, будто сидел в каталажке у себя на отчизне, в Шри-Ланке. Там была попросту яма, сервированная решеткой. Еду заключенным должны были приносить родичи. Если их не было, заключенным надобно было вкалывать, дабы закусить. Труд, будто он нам повествовал, была бедственная, в основном в полях под палящим солнцем. За любую провинность их гвоздили клюками.

— Случаи нападения на сотрудников были?

— Периодически это случалось, даже будоражились уголовные девала. Как-то арестант воровской устремленности из большенный камеры повздорил с инспектором порядка и плеснул ему в лик кипятком. Ожоги, слава господу, майору вовремя обработали, потому что медики были возле. Все материалы и видео мы передали в следственный комитет. Арестант к своему сроку получил добавочный срок.

В 2017 году председатель Кнессета(парламента)Израиля Юлий Эдельштейн побывал «Бутырку», где он в 1984-ом содержался в ожидании суда. Фото: Пресс-служба ФСИН
Когда мы заговорили о бедламах в Бутырской каталажке, Сергей Телятников вспомянул одну из картин, какая висит в здешнем музее.

— Там показана подмостки бунта в каталажке, какой приключился в 1911 году: один-одинехонек из надзирателей валяется обагренный, за сотрудниками стоит прокурор. Мое внимание на эту фигуру обратил приехавший к нам в «Бутырку» прокурор, какого я повел в музей. Он выведал свою конфигурацию. Помню, заприметил: «Прокурор-то трус влип, запрятывается за сотрудников».

— Дробно пробовали пронести в следственный изолятор запрещенные вещества?

— Арестанты пробовали найти способ, будто это сделать, задача сотрудников была это распознать. У нас был случай, когда в психиатрической больнице, какая располагается на территории изолятора, от передозировки наркотиков загнулся один-одинехонек арестант, еще четверых удалось откачать. Им завели препараты, какие очищают кровь. Их надобно было тормошить, дабы они не отключались, дабы организм вкалывал. Лекари терли им уши. Мы водили их всю ночь по коридору. Одного избавить настолько и не удалось.

Сотрудники стали разыскивали, каким образом удалось пронести в «Бутырку» наркотики.

Осмыслили, что нам надобна важная поисковая пес. Снеслись с полицией. Из кинологического фокуса по розыску наркотиков приехали специалисты с двумя псинами. Взялись испытывать помещение. Однако пес садилась возле тумбочки. И все. Мы там все перерыли — ничего дудки. Разложили всякую предмет на расстоянии 10 метров. Пес останавливалась близ полотенца. Все вещи переложили, поменяли местами. Пес опять садилась близ полотенца. И вторая ищейка повторила ее деяния. Пригласили эксперта, какой распорол у полотенца шов-рубчик, подгиб. Внутри и вскрыли наркотик.

Будто болтает Сергей Телятников, что всего арестанты не придумывали. И салфетки пропитывали наркотическими веществами, и стельки у обуви, и воротники у рубах.

— Стали становить душещипательные досмотровые аппараты. Ныне, когда прогоняешь содержимое посылок сквозь них, наличность наркотика выделяется на экране иным цветом.

Случалось, что с запрещенными веществами задерживали и защитников.

— Как-то к нам зачислилась оперативная информация, что один-одинехонек из защитников может пронести подзащитному в изолятор наркотические вещества. Проверили его на входе — ничего не нашли. Важнецки, что медик был грамотным. Он посмотрел на его десницы, а когда попросил отворить пасть, заприметил там неестественную зубную коронку. Под ней и был запакован наркотик.

«Книжки Достоевского зачитали до дыр»

— Как нелегко было восстановить святилище Покрова Пресвятой Богородицы, какой размещен в самом фокусе следственного изолятора?

— Этот святилище больно намоленный(был возвещен архитектором Михаилом Казаковым в 1782 году. — Авт.). В советское времена он был перестроен, купол был снесен. Внутренний объем храма был поделен на три этажа, там были сделаны загородки. В неодинаковое времена там располагались складские помещения, медицинские горницы, внизу была оборудована сборка. В 2010 году мы взялись возбуждать святилище. Сломали межэтажные перекрытия. Нашли в храме ветхий пустотел. Это были квадратные плиты на меловой основе с рисунком. Сам святилище был возвещен капитально, на всяком кирпиче марка. На постройка Бутырского замка вкалывало семь фабрик.

На восстановление храма Покрова Пресвятой Богородицы ретировалось 8 лет. В 2018 году на Пасху в Бутырскую каталажку приехал патриарх Кирилл.

А вскоре в «Бутырке» взялись молельная горница для магометан и синагога. 

— Мы высчитали, что у нас 30–35% заключенных исповедуют магометанство. Проложили также опрос перед тем, будто обустроить синагогу. Я попросил шефа воспитательного отдела, дабы они пробежали по камерам и выяснили, сколько содержится заключенных еврейской национальности. Также дал задание спецотделу посмотреть по фамилиям. Воспитатели приходят и болтают: «Один». Дивлюсь: «Будто один-одинехонек?» Из спецотдела принесли список, в каком было вяще 20 человек. Выясняю, что они закатывались в камеры и спрашивали: «Евреи жрать?» Пришлось наново коротать опрос. Ныне они уже интересовались: «Товарищи, жрать среди вас рыла, желающие посещать синагогу?» Залпом набралось вяще 30 человек. Мы нашли помещение, сделали там ремонт. И в «Бутырке» отворилась синагога. В тюремных стенах многие тянутся к Господу, всякий к своему.

— В Бутырской каталажке огромная библиотека. Какие книжки употребляли величайшим спросом?

— В основном декламировали детективы. Однако больно многие арестанты возвращались к классике. Охотно взимали «Войну и мир» Гладкого. Книжки Достоевского вообще зачитали «до дыр». Мы даже пополняли фонд, взаимодействовали с депутатами, нам передавали книжки из неодинаковых городских библиотек.

— Кошек в камерах дозволяли содержать?

— Официально это не разрешено. Однако кошки — это таковские звериные, какие прогуливаются, где алкают. Окна летом в камерах разинуты. Им под могуществу туда забраться. Для заключенных, какие порой сидят по 15 человек в камере, «усатые-полосатые» — отдушина. Кошек голубят и лелеют. Причем настолько запрятывают на обходах, что их и не видать. Знаменито, что кошки врачуют, отзываются люду свою энергию. Однако удобопонятно, что когда в камере показывает уже другой кот — это недопустимо. Всему жрать мера.

— Случалось, что бывшие арестанты попадали впоследствии в «Бутырку» будто почетные гости?

— Помню, будто к нам приехал православный беллетрист Николай Блохин, какой возглавлял отделом по тюремному служению Амурской епархии. Он сидел в «Бутырке» еще в 80-х годах за то, что подпольно выпускал божественные книжки, запрещенную литературу. Меня оглушил его жизнелюбие. Забеги в любую камеру, кого ни осведомись — они все невиновные. А Николай Владимирович находил, что его верно посадили, болтал: «Нарушал закон?Нарушал. Осведомил, что за это надеется?Знал». Он нашел свою большущую камеру №102 на втором этаже. Показал пункт у окна, где дрых. Рассказал заключенным свою историю. Что миновал 4 каталажки и 15 лагерей. Находил, что не затерял многое за эти годы, а навыворот, завел, став беллетристом.

Макет «Бутырки», какая занимает близ 4 гектаров. Фото: Пресс-служба ФСИН
Вспоминает Сергей Телятников также приезд в «Бутырку» председателя израильского парламента, кнессета, Юлия Эдельштейна. В 1984 году он был осужден на три года за хранение и употребление наркотиков. Сам политик ратифицировал, что был взят КГБ и получил срок за создание подпольной сети изучения иврита и пропаганду сионизма.

— Он отъехал из России в Израиль в перестройку, после досрочного освобождения. Стал заниматься коллективной деятельностью и политикой. Очутившись в 2017-м с трехдневным официальным визитом в Москве, он попросил показать ему «Бутырку». Нашел камеру №138, в коей сидел в советское времена в ожидании суда. Поделился, что тогда в ней не было никакого давя, даже кипятильники владеть не дозволяли.

— «Бутырка» обступлена жилыми домами. Обитатели не приходили с иеремиадами?

— У обитателей домов беспрерывно были претензии, необычно летом, когда окна у всех были нараспашку. Мы выводили заключенных из камер на прогулку. Прогулочных дворов довольно бессчетно, с одной сторонки вяще пятидесяти, с другой сторонки столько же. Плюс временами мы вводили музыку. А слышимость-то важная.

У следственного изолятора, будто болтает наш собеседник, жрать еще и кинологическая служба. Другой один псины ночью взводили бреши. Раздражителем могла быть та же прошмыгнувшая кошка.

— Всякую неделю, когда я коротал зачисление граждан, ко мне выступали с иеремиадами то председатели совета многоквартирных домов, то сами обитатели. Я спрашивал, сколько лет они тут жительствуют. Кто получал тут квартиру?Выяснялось, что квартиру получал дедушка. А где он вкалывал?В «Бутырке». Арестанты и в то времена вопили, и псины брехали. Прибрать «Бутырку» мы не могли. Питомник норовили по максимуму затворить, повесили особенные шумозащитные экраны. На прогулках убавляли громкость динамиков. Однако мы должны были вводить радио, это прописано в правилах внутреннего распорядка следственных изоляторов уголовно-исполнительной системы. Нарушать законы мы не могли.

— Вы отдали «Бутырке» 11 лет. Припомните собственный крайний девай в изоляторе, какие наставления вручали сотрудникам?

— Это было 17 января 2021 года. Стол был уже очищен, индивидуальных штук не осталось. Тем, кто оставался предназначаться, болтал, что надобно выступать вперед, ладить все вдумчиво, не валить сплеча. «Бутырка» ведь изолятор с историей. Я, примерно, ввек не стеснялся болтать, где вкалываю. Ко мне детвора приходили на работу. Когда их в садике спрашивали, где вкалывает их папа, они настолько и болтали: «В тюрьме».