Как сходят с ума в тюрьме: страшные рассказы психиатров

Болен, однако вменяем

Депрессия, специфическая фобия, расстройство личности, пограничное расстройство, расстройство адаптации… Это одни из самых популярных записей, какие ладят в колониях ныне тюремные лекари. Во времена проверки(в качестве члена СПЧ)бабской колонии для вторично осужденных в Чувашской Республике я была сражена, будто бессчетно арестанток владеют капитальные диагнозы. В круглом треть баб заключаются на учете у психиатра. Однако, будто болтают, с «первоходами» ситуация не таковая тревожная. И все же цифра в 11% будит сомнение у кое-каких специалистов.

— По настоящим ВОЗ, в круглом в России 11 процентов людей с психическими расстройствами, — болтает судебный эксперт Виктор Гульдан. — При этом Всемирная организация здравоохранения не уточняет, какие собственно(органические, вытребованные подвластностями, психопатические расстройства, интеллектуальная отсталость и т.д.). Настолько что цифра 11 сходится с тем, что заявляют во ФСИН. Однако я кумекаю, что реальное число людей с психическими расстройствами в каталажке намного вяще.

По долголетним настоящим, на судебно-психиатрическую экспертизу двигают 10 процентов винимых. Из этих рыл 8–9 процентов признают невменяемыми в связи с присутствием заболевания. Другие могут владеть психический диагноз, однако в степени, какая не лишает человека возможности оценивать норов своих деяний(по юридическому критерию). Соответственно, они осуждаются на неодинаковые сроки.

При этом в Уголовном кодексе жрать статья 22 «Уголовная ответственность рыл с психическим расстройством, не исключающим вменяемости». Она болтает о настолько величаемой недалекой вменяемости(виновен, осужден, однако бедствует в психиатрическом лечении). До сих пор суды настолько и не осмыслили, что с этой статьей ладить. На самом деле куцая вменяемость в идеале предполагала бы, что в местах лишения воли состояние человека контролировалось бы психиатром, а сам вердикт должен быть таковским, дабы осужденный освобождался с учетом его психического состояния.

— Однако подобного дудки: все вердикты устанавливают конкретный срок, — продолжает Гульдан. — Психиатры жрать не в всякой колонии. А те, какие жрать, не век самые способные и альтруистичные(для каких психиатрия — призвание). Это основная проблема, на мой взор. 

По воззрению Гульдана и иных экспертов, ныне царству вытекает обратить внимание на реализацию собственно 22-й статьи УК РФ. При этом они настаивают: надобно учитывать, что сама каземат образовывает психотравмирующие ситуации, что у рыл с психическими немочами за решеткой возникают механизмы декомпенсации, какие спрашивают внимания психиатров. За людами с психическими проблемами надобен глаз ага глаз(обострение может прийтись на какую-то доля срока).

Если резюмировать: в местах лишения воли с всяким годом накапливается число рыл с психическими анормальностями.

Будто врачуют психов за решеткой

Знаю не одного психиатра, какой, вкалывая за решеткой, написал кандидатскую или даже докторскую. Что и болтать, материала для научного изыскания там можно сконцентрировать бессчетно. Один-одинехонек из таковских специалистов — Алексей Гавриш — отбарабанил 7 лет в психбольнице легендарных питерских «Крестов».

— Алексей, для азбука сознайтесь: за решеткой взаправду бессчетно психически больных?

— Взирая кого находить психически больным. И стоит ли величать человека, обращавшегося за специализированной медицинской поддержкой, психически больным?В стадия моей работы в «Крестах» в посредственном мы коротали 3–5 тысяч амбулаторных консультаций за календарный год, стационарное лечение получали крохотнее 1000 человек за аналогичный стадия. И вдалеке не на всех из них можно навесить ярлык «психически больной».

Если мы болтаем о людах, заключающихся на учете в ПНД и/или владеющих группу инвалидности в связи с присутствием хронического психического расстройства, то за решеткой таковских людей не вяще и не крохотнее, чем в круглом в обществе.

Вручайте разберемся, откуда у человека вообще может взяться психиатрический диагноз в тюремных стенах. Вероятны 3 варианта.

Начальный. Этот условный человек пролегал ранее лечение в ПБ или ПНД, то жрать диагноз был поставлен еще на воле.

Другой. В рамках уголовного девала люду была назначена судебно-психиатрическая экспертиза, и по ее итогам был выставлен найденный диагноз.

Третий. Человек адресовался за консультацией к специалисту в стадия пребывания в СИЗО, и ему был выставлен некий диагноз.

В особых случаях, когда у человека обнаруживается бедственное заболевание, СППЭ может в своем заточении рекомендовать «освобождение от уголовной ответственности с последующим прохождением принудительного лечения в психиатрическом стационаре». Таковские пациенты утилитарны все времена, доколе были в СИЗО, содержались в психиатрическом отделении, откуда в дальнейшем отбывали в ту или другую психбольницу. В других же случаях человек содержится на всеобщих основаниях, при надобности получая амбулаторную или стационарную поддержка.

— С этим разобрались. Однако будто дробно заболевание развивается собственно в тюремных стенах?

— Возвращаясь к прошлому ответу — заболевание развивается за решеткой с подобный же частотой, будто и в круглом в обществе.

Если мы болтаем о бедственных, эндогенных заболеваниях, к образцу, о шизофрении, то таковое случается довольно жидко, однако все же случается. К сожалению, это сложные случаи. А следственные органы зачастую не разумеют подобных метаморфоз или же в круглом не заинтересованы в проведении добавочных экспертиз.

— А можете ввергнуть образец из вашей практики?

— Изволь. Николай М. в годе 24 лет закончил серию краж, в связи с чем и очутился за решеткой. Начальный психотический эпизод у него развился на другой месяц пребывания в изоляторе(классический эпизод параноидной шизофрении с вербальными галлюцинациями, автоматизмами, бредовыми идеями гонения). В плане диагностики и лечения он не видел персоной сложности, однако, по моему воззрению и воззрению моих коллег, Николай не мог отдаленнее содержаться в местах лишения воли, а бедовал в длительной терапии. Проблема была в том, что следственные органы не видали резона в проведении судебно-психиатрической экспертизы, и дабы ее добиться, мне пришлось вылезать в суд с собственной инициативой.

История владеет весьма занятный финал. Экспертизу ему проложили, эксперты согласились с нашим диагнозом, однако посчитали его состояние довольно стабильным для отбывания наказания на всеобщих основаниях. После получения вердикта он отъехал от нас в колонию всеобщего порядка с рекомендациями приема поддерживающей терапии и под наблюдение психиатра в колонии. К сожалению, его дальнейшая рок мне безвестна.

— Я видала в СИЗО людей, для каких само попадание за решетку было сильнейшим стрессом. Кое-какие буквально сходили с интеллекта.

— Если мы болтаем о ситуационных реакциях, связанных со стрессом, то таковских пациентов довольно бессчетно. К счастью, большинству довольно оказания амбулаторной помощи, и после стадия адаптации они вяще не обращаются за психиатрической поддержкой.

Всегдашне предлогом для консультации изображают иеремиады на аховый видение и/или тревогу, какие восстанавливаются в процессе адаптации к новоиспеченному месту, зачастую даже без применения фармакотерапии. Алкая случаются и сложные случаи. Таковским был электрик Федор В., винимый в деяниях сексуального норова в взаимоотношении рыл, заведомо не добившихся четырнадцатилетнего возраста. История таковая. Федор пошел из дома(у него дом, двое ребятенков)в лавка за пивом, похмелиться. Там к нему налипли две девочки лет по 12–13 «из социально неладных семей». Выканючивали то сигаретку, то пивом угостить. Докопались до него до подобный степени, что мужик в сердцах не воздержался и взговорил: «А может, вам еще и показать что-нибудь?!» Те откликнулись: «А вручай, дяденька!»

Мужик не нашел ничего важнее, чем расстегнуть штаны и отхватить свое хозяйство. Одеяние ППС, проезжавший мимо, это завидел. Вменили тяжкую 132-ю УК РФ, осудили на 14 лет. На протяжении итого стадия пребывания в изоляторе его пришлось включать в обстоятельствах психиатрического стационара, настолько будто процесс адаптации у него пролегал крайне медлительно. По большущему счету можно осмыслить зачем.

— Что вообще каземат ладит с психикой людей — будто заключенных, настолько и сотрудников?

— Стигматизирует и уродует. И тех, и иных.

К сожалению, для кое-каких сотрудников пенитенциарная система — это доступная воля и возможность ее демонстрации. Некто настолько самоутверждается, некто удовлетворяет свои амбиции, а некто — и кое-какие наклонности к безжалостности. И если дудки должного контроля, то это приводит к весьма печальным последствиям. Периодически мне доводилось выканючивать руководство о смене сотрудников в отделении собственно из-за подобных личностных проявлений.

Подобный была сотрудница Есения К., молодая барышня, какая бойко осмыслила, что если невзначай прищемить персты зэку кормушкой, то тебе ничего за это не будет, а если обложить человека матом и тот посмеет что-то взговорить в ответ — то можно и вполне правомерно применить спецсредства. Подобный вот упрощенный вариант Ирмы Грезе(печально знаменитая охранница Освенцима. — Авт.). Мне удалось «ротировать» ее подальнее от своих пациентов, однако она продолжила работу на иных отделениях.

— Я знаю бессчетно сотрудников, какие проявляли человечность к своим «подопечным».

— К счастью, они жрать. Однако специфическая профдеформация наблюдается у больно многих. Я владею в виду черствость и цинизм. И эти качества — неотъемлемая доля работы. Без них невозможно выполнение многих профессиональных задач. Что печально.

Сравнительно спецконтингента основная проблема — это специфический госпитализм. Когда человек привыкает к месту лишения воли и теряет навыки, необходимые для существования в обществе. Это дотрагивается людей самых неодинаковых процессий. Как-то я консультировал колонию железного порядка, где был один-одинехонек арестант, врач-травматолог со сроком вяще десяти лет. Впоследствии мы невзначай повстречались после его освобождения. Он повествовал, что две-три недели вылезал из дома всего по ночам, садился на лавочку у подъезда и привыкал. Что занимательно, ему было сложно обвыкнуть к тому, что надобно самому принимать решения и не надобно все свои усилия направлять на попытки выжить, улучшить обстановка пребывания. Всего сквозь шесть месяцев он смог ходить по городу, не кумекая, какую статью ПВР он может преступить, надлежащий ли у него внешний внешность.

— С какими психическими немочами вяще итого людей за решеткой?

— В обстоятельствах СИЗО я бы выделил в раздельную группу алко- и наркозависимых, т.к. они нередко оказываются в СИЗО в состоянии абстиненции и многие владеют риск развития делириозных состояний, когда человек может видеть угрозу будто для себя, настолько и для облегающих.

СПРАВКА «МК»: Делирий — состояние помраченного сознания, особенностью какого изображает сильнейший аффект трепета и тревоги, сопровождающийся визуальными и слуховыми галлюцинациями, нередко императивного норова.

У меня был курьезный случай во времена суточного дежурства. Предыстория. Человек, какой владел военное былое, влетел в каталажку. Пару месяцев перед этим он пребывал в абсолютном запое, однако на момент поступления подозрений, связанных с психическим здоровьем, не будил. Поднялся в всеобщую камеру. Миновало два дня. На третий девай, ночью, он по каким-то неведомым мотивам согнал троих своих сокамерников на верхнюю шконку и угрозами не вручал им спуститься. Возню услышали сотрудники и, отворив камеру, капельку удивились. Позвонили мне и доложили, что, «похоже, у них тут абсолютно сумасшедший» и надобно безотлагательно прийтись. К моему приходу его вывели из камеры и включали под десницы двое сотрудников. Завидев издале меня в белокипенном халате, пациент набрал духа в воздушные и командирским голосом проорал: «Смирно!» Отчего ребята, его содержавшие, вновь капельку удивились, однако все же послушались и восстали по стойке «смирно».

Отдаленнее все тривиально. Минут 5 мы его ловили, затем забросили в филиал, и буквально сквозь 3 дня он всецело поправился. Впопад, в последующем у него не было никаких проблем ни с администрацией, ни в сфере заключенных, настолько будто все отнеслись к пациенту с пониманием.

Иная группа риска — это бедственные реактивные состояния, когда люду сложно самостоятельно свериться со всеми стрессогенными факторами, налегшими на него. В этой группе основную опасность человек видит для самого себя. Помню одного грабителя и убийцу, какой дрожал огромного срока настолько велико, что постановил кончить с собой.

— Будто вы всегдашне врачевали ваших пациентов?

— Врачебный арсенал не особо выдается от партикулярных больниц. Все то же самое, неужели что у нас не было доступа к электросудорожной терапии. Однако, вероятно, это и к важнейшему.

Система оказания психиатрической помощи в «Крестах» выглядела настолько.

1. Диспансеризация, или скрининг. Всех поступающих в СИЗО обозревает и опрашивает врач-психиатр, при подозрении на наличность психопатологии вытекает или раскатанная амбулаторная консультация, или госпитализация в психиатрический стационар.

2. Амбулаторная поддержка. В основном это разовые консультации по индивидуальному заявлению арестанта или сотрудника.

3. Стационарная поддержка. Лечение психических заболеваний в обстоятельствах психиатрического отделения.

На одном, ага и на нескольких случаях больно сложно живописать работу системы в круглом. Однако расскажу историю, какая закончилась позитивно.

Геннадий П., 22 года. Приехал в Петербург из Челябинска, т.к. «голос в котелке велел молиться во всех храмах». Недели две он посещал неодинаковые богоугодные заведения, однако «голоса» не пролегали. Тогда он осмыслил, что надобно ехать в Москву. На Московском вокзале взял билет на поезд на вечер того же дня и спустился в метрополитен, где невзначай уснул. Пробудили его работники метрополитена на станции «Девяткино», взговорив, что это последняя. Он покорливо вышел со станции на улицу, где завидел железнодорожные рельсы. Капельку покумекав, он логично предположил, что «рельсы ведут на вокзал, а с вокзала у него вечерний поезд». И пошел по ним, будто ему виделось, в палестину вокзала. Что вокзалов в Питере несколько, ага и течения могут быть неодинаковые, он, безусловно, не покумекал. Беда была в том, что это был февраль и выступать вдоль ж/д путей ему объективно было бедственно. Образцово сквозь два часа пути Геннадию влип на бельма полуразваленный сарай, из какого торчало колесо велосипеда. Чтоб облегчить собственный колея, он воспользовался посторонний собственностью и продолжил движение уже опираясь на велосипед, беспрерывно увязая в снегу. А еще сквозь 2 часа доблестные сотрудники полиции неожиданно и молниеносно открыли чудовищное злодеяние — кражу велосипеда. Ожидаемо, что он был в сложном психическом состоянии, отнекивался веровать в происходящее. В итоге влетел к нам.

Финал истории изумительно позитивный. С него освободили обвинение, а ФСИН оплатила ему билет в кровный город. Я же с ним простился на вокзале, когда он садился на поезд в кровный Челябинск, где его уже дожидалась мама, с коей мы были на связи.

Увы, психбольницы у системы ФСИН жрать не в всяком регионе. А во многих колониях(необычно тех, какие размещены в отдалении от городов)ставка психиатра пустует. Ага и элементарные препараты(таковские будто валерьянка)для снижения тревожности не в всякой медчасти колонии найдешь. А поддержка там требуется многим и многим. Крепкие личности осознанно на злодеяния выступают жидко. Ведь если человек боготворит и чтит себя, то он настолько же глядит к жизни иного и в круглом к нормам общества. Для многих же нездоровых злодеяние — это скрытый лозунг о помощи. Психиатрической.