Бывают обстрелы, учителей травят: педагог школы в Запорожье рассказала о трудной перестройке

«Токмак переворотил мой мир»

«В Токмаке опять больно громогласно, — помечает Оксана Бухольцева, какая с ноября изображает директором школы №5. — ВСУ обстреливают город из реактивных систем залпового жара, вкалывают российские системы ПВО. Звуки неодинаковые, от раскатов до автоматных очередностей. Ощущение, что абсолютно возле. Взговорить, что боязно, не могу, однако и то, что таковские раскаты стали обыденными, тоже не могу. Залпом кумекаешь: лишь бы все были живы».

Под контролем России сейчас будет более 70% Запорожской области. Эта территория по итогам проложенного в сентябре 2022 года референдума стала субъектом Российской Федерации. Киев этих итогов не признает и продолжает ее обстрелы.

От Токмака до Запорожья, какой будет под контролем Украины, 85 километров. До линии боевого соприкосновения — близ 40.

Многие из здешних отсюда бегут, опасаясь влететь под обстрелы. А Оксана Бухольцева целеустремленно приехала в Токмак из Бурятии, одолев почитай пять тысяч километров, дабы наладить учебный процесс в местной школе.

Она миновала в жизни важнецкую закалку. Была самой старшей из четверых ребятенков в семье. Школу окончила в Якутии. Получив серебряную медаль, зачислилась на физмат Бурятского педагогического университета. А впоследствии вся бытие ее была связана с Северобайкальском, «столицей» БАМа, куда они с мужиком Сергеем — преподавателем физики — влетели по распределению.

Год назад супруги вкупе постановили отправиться на Донбасс. Оба были уже пенсионерами, осведомили, что в Донецкой республике катастрофически не хватает учителей, а у них был большенный эксперимент. Однако вдруг благоверному Оксаны, Сергею Николаевичу, предложили возглавить в Северобайкальске лицей №6.

И Оксана отбыла в Донецк одна. Заменила преподавателя физики в донецком лицее, какой ретировался на фронт с отрядом всенародной милиции ДНР. Нагрузка была капитальной. Оксана преподавала в десяти классах — с седьмого по одиннадцатый. А возле все времена валялся организованный рюкзак с документами и всем необходимым на случай, если придется лететь в бомбоубежище.

Как-то во времена обстрела в ее съемной квартире взрывной волной освободило с петель балконную дверь. Спустя несколько месяцев она по звуку научилась определять, что и откуда летит. Жительствовала в одном ритме с обитателями прифронтового города, когда надобно было поспеть набрать техническую воду, какую вручали один в три дня на пару часов.

— Вооруженный конфликт на Донбассе поделил бытие людей на «до» и «после», — болтает Оксана. — У всякого были свои утраты, свои душевные раны. Мы с мужиком тоже пережили великое горесть. В пандемию от коронавируса у нас загнулся сын Саша, какому было 29 лет. Мне больно бедственно было оставаться в Бурятии. Меня многие осведомили, при встрече начинали сочувствовать, выражать соболезнования.

Оксана взаправду знаменитый человек в республике. Была депутатом пятого и шестого созывов Всенародного хурала Бурятии. С началом спецоперации занималась сбором и доставкой гуманитарной помощи, была удостоена премии будто прифронтовой волонтер.

— Я алкала откачнуться от той реальности. И было великое вожделение поддержать преподавателям на Донбассе. Окунулась в работу будто в омут с головой. Дабы не было времени терзать и свою дольную давлю, и Сашину, уже неземную. Морально мне в Донецке было воздушнее. Времени жительствовать былым попросту не было.

На вытекающий год, зная, что на выпущенных территориях нужны преподаватели, Оксана выслала свои документы в министерства образования и науки Луганской всенародной республики, Запорожской области и Херсонской. Ей предложили стать директором школы №5 в Токмаке.

Оксана вспоминает, будто перед отъездом в Токмак она побывала на могиле сына и отправилась к новоиспеченному месту работы. При въезде в Запорожскую зона не было проверок, будто в ДНР. Отдаленнее было три блокпоста, застопорили лишь на одном. Чемоданы испытывать не стали, на них были самолетные наклейки о досмотре. По стезе попадалось бессчетно военных машин с оценками «V» и «Z», в маскировочных сетях, какие аккуратно подходили под пункт.

Оксану встретились, поддержали найти дом в частном секторе. Хозяин, какой уезжал вкалывать на длинную вахту, проложил ее по Токмаку, показал, где что покупать, а где не надобно ничего покупать.

— Ныне уже переписываемся с ним, будто родичи, — болтает Оксана. — Хозяин доволен, что дом под глазом. И я довольна, что жрать кров над головой. Нюню всего за свет, газ и воду.

Оксана сознается, что Токмак переворотил ее мир.

— Разница между Донецком и Запорожской зоной была внушительной. В Донецке школы уже с 2014 года вкалывали по программам, ускоренным к российским. Всеобщий настрой был подобный: «Мы возвращаемся домой!» Ты там был собственный, всего забежал — тебе уже вверяют, тебя залпом все боготворят. А в Токмаке доверие надобно было выслужить. Ко мне длительно присматривались, оценивали. Я первым делом осведомилась, не опамятовалась ли я на чье-то пункт. Для меня это было величаво. Мне взговорили: «Ага вы что, мы тут дружок дружку будто флаг передавали пункт директора школы. Зачем все и были временно исполняющими обязанности. Разумели, что не справляемся».

Задачи, будто болтает Оксана, взаправду стояли непростые. Будто в одночасье перебежать на Федеральную образовательную программу(ФОП), будто перебежать с преподавания на украинском языке на русский, будто учесть всех ребятенков в прикрепленном микрорайоне, какие создать обстановка, дабы детвора опамятовались уже в российские школы, а не занимались онлайн в украинских…

Школа №5.
Фото: Из индивидуального архива
Оксана видала, что коллектив алкает и может вкалывать. Однако здешним преподавателям было ох будто нелегко. После референдума утилитарны все, кто получил российские документы и пошел вкалывать в органы власти, силовые структуры, на предприятия, в школы и детсады, получали угрозы о пожизненном тюремном заточении или смерти. Их шантажировали расправой над кровными и домашними.

— У учителей будто бы приключился крутояр с былым. Они длинные годы вкалывали в одном коллективе, а сейчас те, кто отъехал на подконтрольные Украине территории, взялись оскорблять их и унижать. Люд дивились, что среди них будто один те, кто преподавал русский язык.

Будто болтает Оксана, в школах Токмака ощущается нехватка учителей, алкая они в городе жрать.

— Преподаватели дрожат выступать в школы. Они видают, будто в неодинаковых группах в соцсетях и телеграм-каналах выставляют фотографии тех, кто вкалывает в школах по российским программам. Начинается их гон. Недавно мы подводили итоги Года педагога и наставника, в прессе взялись фотографии учителей, кому вручили грамоты за то, что они сконцентрировали коллектив и школа азбука вкалывать. Бывшие коллеги взялись поливать слякотью.

Будто болтает Оксана, перепало и ребятенкам, какие подготовили важнецкий концерт.

— Из-за травли мы не можем демонстрировать фотографии с наших мероприятий. Маркируют и оскорбляют даже ребятенков. Что изумительно, это ладят и бывшие учителя школы №5, те, кто призван сеять благоразумное, добросердечное, бессмертное. У меня это попросту не укладывается в котелке.

В школе, будто болтает наша собеседница, остался костяк, больно важнецкий коллектив. Кому не нравилось — ретировались.

«На расходные материалы скидываемся сами»

В Токмакском районе доколе орудует военно-гражданская администрация. Оксане хотелось, дабы ученики и преподаватели отвлеклись от военных реалий. Дабы в школе было тепло, уютно и патриотично.

— Благодарствую, что министерство образования Запорожской области платит зарплату, заправляет автобусы, оплачивает «коммуналку» и Интернет. Эти затраты заложены в лимиты бюджетных обязательств.

Школе также помогают шефы из Пензенской области, привозят то ведра, то лампы, то краску. Ростовчане из крестьянско-фермерского хозяйства. Недавно бойцы из 247-го ставропольского полка вкупе с гуманитаркой привезли нашим ребятишкам канцелярские принадлежности. А казаки из Кореновского района Краснодарского края забросили книжки, сконцентрированные учениками казачьих школ. А еще материалы для подготовки к ЕГЭ, лакомства, именные гостинцы, игры.

Однако на расходные материалы учителям и работникам школы ежемесячно доводится скидываться самим. А это и заправка картриджей, и покупка лампочек, замков, кабелей для подключения компьютеров к Интернету, а также бумаги, моющих и обеззараживающих оружий, запчастей для автобусов…

Приехала гуманитарная поддержка.
Фото: Из индивидуального архива
Недавно, примерно, Оксана отдала на нужды школы четверть своей зарплаты. А она у нее — 47 328 рублей. Это с учетом надбавки в 50% за особые обстановка. Ага и учительский стаж у нее под тридцатник. Важнецки, что еще жрать педагогическая пенсия.

— Школе нужны электроножницы для подрезки деревьев и газонокосилка. Недавно здешний предприниматель подарил школе тележку для вывоза мусора. Вы не видите, какая это была отрада. Дворники привязали к ней шары, снимались. По-настоящему были безоблачны. Им бедственно было тягать в мешках и листву, и обрезанные сучки.

Кабинет директора раскрыт для всех.

— Учителя, ученики и их родители выступают с предложениями, со своими проблемами. Тут ты непроизвольно переходишь на иной степень работоспособности. Все времена будешь на позитиве, ощущаешь подъем.

Однако, будто болтает Оксана, ее немало дивит, когда ей некто из здешних болтает: «Вы таковая наивная…»

— Это при том, что я довольно длительно вертелась в политических мирах, была депутатом двух созывов. Я попросту больно разинутый человек, все болтаю напрямик. Мне не надобно ходить вкруг ага близ. А люд путают это с наивностью и добротой.

Школа вкалывает по графику пятидневки, однако, будто болтает Оксана, утилитарны все учителя в своих кабинетах и в субботу, и в воскресенье.

— Случается, настолько заработаюсь, что, уходя домой, вместо ключа кладу в карман степлер… И в бытовом плане не настолько попросту. Примерно, можно ввечеру опамятоваться домой, а там уже жительствуют военные. Их разместили с позволения коменданта. Попросту некто постановил, что в доме никто не жительствует.

В дальнейшем Оксана на почтовом ящике оставляла писульку, что дом жилой, указывала свое имя и телефон. С присущим ей юмором добавляла: «На работе не ночую, до комендантского часа прихожу домой, беспорочное пионерское».

В Токмаке у нее все по режиму: подъем в шесть утра, отбой в десять повечера. Оксана повествует, что тут как-то бойко, разом темнеет. Было ясно, а тут глянул в окно — бац, уже темень. Дверь надобно уже выказывать с фонариком.

— Дробно я не успеваю забежать в лавка, они безвременно закрываются, а круглосуточных по удобопонятным причинам дудки. Счастье, что сейчас со мной возле моя меньшая сестренка. Она вкалывала в Краснодаре, у нее сын-студент. Взговорила ей: «Наташа, езди, у нас математика в 10-х и 11-х классах дудки, надобно помогать». Она отозвалась. Ныне ишачим вкупе. Она — советник директора, фактически замполит. У Наташи тоже большенный педагогический стаж, в том числе и на директорской должности, будто у меня.

«Ощущают драйв от учебы и общения»

Школы в Токмаке вкалывают очно. Детвора, какие длительно сидели на удаленке, вначале из-за пандемии коронавируса, впоследствии из-за военных деяний, почувствовали драйв от учебы и общения.

В классах между ребятенками, будто болтает Оксана, дробно видана разница в годе. Жрать те, кто залпом опамятовался уже в российскую школу, а кого родители не отпускали из-за обстрелов, ага и в фамилиях длительно обдумывали, весили, «где будет их завтра».

Наша собеседница болтает, что недавно ее удивила девчоночка, какая завидела, будто сосед ладит домашнее задание по чтению. Стала спрашивать, а что таковое слоги, зачем они нужны. И потащила маму в школу.

— Мне маловразумительно, когда родители выступают на предлогу у «директоров» онлайн-школ из Киева и всех этих «зомби-учителей», какие ладят все, дабы детвора не командируй в российскую школу. У них задача одна — дабы ребятишки сидели дома и дистанционно, в онлайн-режиме, исследовали два-три объекта, ни с кем не водясь. Притом что Россия вручает им столько возможностей!

Когда подростки приходят в школу в 10-й класс, их не владеют лева принимать без аттестата об завершении основной школы. Могут взять всего в 9-й класс по итогам собеседования за курс 8-го класса.

А ребятенкам, будто болтает Оксана, нравится заниматься. Среди них бессчетно ребят с возвышенным потенциалом. Надобно поддержать им его реализовать.

— Всего ныне беседовала со старшеклассниками. Они сами разыскивают и проходят законы, подмахнутые Путиным. У них огромное доверие к президенту России. Осведомилась: «Веруете, что все ваши спросы будут постановлены?» Они с уверенностью взговорили: «Да».

Ученики в Фокусе детско-юношеского творчества в Токмаке.
Фото: Из индивидуального архива
Еще Оксана помечает честность своих учеников.

— Ныне некто затерял в коридоре сто рублей. Мальчишка нашел, принес. Вчера девочка принесла затерянные кем-то 50 рублей. Детвора оставляют, забывают телефоны. Мы снимаем их, спрашиваем, чей. В школе дудки воровства. Это больно веселит.

В школах на Украине была 12-балльная шкала оценок. Однако, будто болтает Оксана, детвора бойко перестроились на 5-балльную систему, всё переводили автоматом, трудностей с этим не возникло.

А Оксана бойко обвыкла к суржику — языку, на каком в Токмаке болтает доля народонаселения.

— У учителей я тоже слышу суржик. Этот язык возник, потому что два народа, русские и украинцы, длительно жительствовали бок о бок. Дабы разуметь дружок дружка, собеседники выбирали из двух языков слова пократковременнее или более простые фигуры. Однако суржик суржиком, а большинство здешних обитателей болтают на литературном русском языке. Алкая, будто мне будто, кумекают на суржике. Впопад, украинский тоже многие знают.

Будто болтает наша собеседница, из 600 ребятенков в школе всего 8 болтают на безукоризненно украинском.

— Преподавание на украинском осталось?

— В соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами он зовется «родной язык и кровная литература». Украинский язык ведется по заявлению родителей. Всякий человек владеет лево по вожделению знакомиться и исследовать собственный кровный язык.

Будто болтает Оксана, временами в Токмаке перебарщивают с патриотизмом, болтают, вручайте приберем все украинское, бросим всего русское.

— Это тоже ложно. Детвора мне повествовали, что, когда они на улице поздоровались с людом на украинском, на них накричали. Я болтаю: «Приветствуйте, у вас на украинском языке болтают бабки с дедушками?Дома вы говорите на украинском?Не надобно путать национализм и нацизм с украинской цивилизацией, традициями своей семьи, с традицией своей малой отчизны. Это неодинаковые вещи».

Будто уверилась Оксана, в фамилиях в Токмаке больно бережно и трепетно глядят к боевым наградам своих дедов. Ордена и медали передают из поколения в поколение. Это несмотря на то, что законы Незалежной бульдозером пробежали по отечественной истории. Когда детвора не могли осмыслить, будто Бандера стал героем, а портрет деда-ветерана надобно спрятать. В Токмаке не один мне с гордостью болтали, что, несмотря на предписания сверху, они век отмечали Девай Победы.

И монумент советскому авиаконструктору Александру Ивченко в сквере визави школы сохранили.

— Люд тут больно человечные, разумеющие и работящие. Дворник если убирает территорию, то там не останется ни соринки. Если уборщица моет пустотел — то отхватит всякий уголок. Столь люд ответственно глядят к своему делу, будь то охранник, педагог или водитель. И если надобна поддержка — век поддержат.

Оксана вспоминает, будто как-то она велико застудилась. Сестра Наташа побежала в аптеку, набрала лекарств на 2200 рублей, а терминал не вкалывал. Азбука катать Оксане, дабы она перекинула надобную сумму на номер фармацевта. А та не могла ввалиться ни в один-одинехонек онлайн-банк.

— Сквозь пять минут сестра опамятовалась домой безоблачная. Аптекарь готова была и настолько лекарства отдать, под беспорочное слово, однако за препараты оплатила мама одной из наших учениц. Сквозь девай на телефоне взялся Интернет, было ощущение, что он выступал ногами. И я вернула долг.

«Вы всего возвращайтесь!»

Обитатели Токмака беспрерывно слышат канонаду. ВСУ обстреливают миролюбивые территории. Прибавляется работы и администрации, и коммунальщикам, и шефам из Пензы.

Недавно, будто повествует Оксана, вновь был обстрел. Люд остались где-то без света и воды. Где-то всего без воды, где-то всего без света. В школу вода дошла скатом. Уборщицы поспели набрать ее во все емкости.

— Представила, сколько бы паники было в родительских чатах на Большенный земле. Кумекаю, что большинство бы аккуратно не выслали ребятенков в школу. А тут все выступает по плану. «У нас света дудки, а вода была», — делится старшеклассница. «Счастливится, — болтаю я, — а я вот с немытой головой осталась». «Зато вы чаек попили, — болтают уже работники школы. — Сейчас ребятишки попьют и горяченькое закусят, и после третьего урока — домой».

Из-за угрозы обстрелов в школе аннулировали новогодние зрелища.

— Я настолько алкала, дабы у ребятенков был праздник. Ребятишки готовились. Важнецки, что мне вовремя по котелке надавали, спустили с небес на землю. «Ждуны» ведь рады норовить барабанить, где будет скопление людей. Им разницы дудки — детвора или большие, военные или миролюбивые.

Оксана вспоминает, будто летом под обстрел влетели четыре автобуса с ребятенками, какие ехали в летний стан. Им пришлось час выстоять в окопах вкупе с сопутствующими.

В школе оборудовано бомбоубежище, вкалывает круглосуточная охрана. Силовики обозревают, испытывают металлоискателем даже поступающую гуманитарную поддержка. Алкая волонтеры порой и обижаются.

В Токмаке выступают восстановительные работы. Городские настолько расставляют приоритеты: основное — выжить, и дабы была труд.

— В городе осталось больно бессчетно баб и дедушек, каких кинули детвора и внуки, сбежали — кто на подконтрольные Украине территории, кто за линию — в Польшу и Германию. Однако, на мой взор, патриотизм и амуры к отчизне начинаются с любви к родителям. А тем, кто кинул своих дедов, веровать невозможно.

На Новейший год Оксана ездила домой, в Северобайкальск. Самым большущим гостинцем для нее были слова ребятенков, их родителей и коллег из Токмака, какие выканючивали: «Вы всего возвращайтесь!» Это дорогого стоит.