190 лет со дня рождения Менделеева: что предвидел великий ученый

Образцово, американское держава вручает одному из важнейших нынешних режиссеров Кристоферу Нолану политический заказ — и тот канонизирует сквозь кино американского прометея Роберта Оппенгеймера. Настолько это вкалывает ныне. Вот и нам бы освободить достойное кино для современников о Циолковском, Курчатове, Лобачевском, а взяться можно и надобно с биографии Менделеева. Там, поверьте, жрать что экранизировать. Перед нами предстает некто вроде русского мифического героя и в то же времена гения, нарушителя спокойствия, неумолимо передвигающегося к своим мишеням. Однако осведомись кого, чем запомнился Менделеев?Большинство выговорит: изобрел таблицу. Она ему привиделась, добавит некто. Наверняка выищутся и таковские, кто заявит, что Менделеев придумал горькую, алкая это лишь байка. Настолько, а вы что бы откликнулись?..

Меж тем бытие и рок Дмитрия Ивановича — это сборник поразительных, почитай фантастических сюжетов, какие стали реальностью. Возьмемся с того, что родился он в многодетной семье и был заключительным — семнадцатым!— ребятенком. Истина, будто это дробно случалось, а Менделеев родился в 1834 году, многие его братья и сестры загнулись еще в младенчестве, восемь деток, а сестра Маша ретировалась в 15 лет. Отдаленнее вытекает боготворимая мантра двоечников: занимался грядущий гений в гимназии кровного Тобольска ахово. В первом классе даже остался на другой год, по химии владел «тройку». Зато институт в Санкт-Петербурге — физико-математический факультет — окончил с золотой медалью. На учебу его вдохновили достопримечательные педагоги. Позднее преподавание стало одним из любимейших дел Дмитрия Ивановича.

Физико-математический, а будто же химия?— спросите вы, ведь имя Менделеева в первую очередность ассоциируется с этой наукой. Не абсолютно настолько; химия занимает лишь десять процентов его деятельности. Вот лишь кое-какие достижения Менделеева — их приводит Владимир Чивилихин в своей книжке «Память»: «Менделеев опубликовал сто шесть работ, отданных физико-химии, девяносто девять — физике, девяносто девять — технике и промышленности, сорок — химии, тридцать шесть — коллективным и экономическим спросам, двадцать две — географии, двадцать девять — проблемам народонаселения, воспитания, сельского хозяйства, лесного девала и иным, всецело не уместившимся в двадцати пяти гладких томах…»

Виделось, не было сферы, какую Дмитрий Иванович не осиял бы своим наличием. При этом Менделеев всякий один становил перед собой сложнейшие задачи — и неизменно решал их с глянцем. В России не было образцового учебника химии?Менделеев написал его сам, получив за это премию. К слову, легендарная таблица — это не попросту видение во сне, будто то пробуют представить, а итог ежесекундной работы. Дмитрий Иванович столь бессчетно, столь усердно корпел над созданием этой системы, что мозг его продолжил вкалывать и во сне — будто следствие, отыскав решения и ответы. Причем то, что иные находили астенией, Менделеев сделал преимуществом — он разумел, что таблица его будет неполной, а впоследствии предугадал ее расширение. Сам он предсказал появление будто вселенная еще 10 элементов.

Слово «предсказал» вообще больно аккуратно подходит Менделееву. Он при жизни предугадывал то, что иные и помыслить не могли. Однако вскоре или спустя десятилетия предсказанное Дмитрием Ивановичем сбывалось. Он, образцово, предугадывал появление бензинового двигателя внутреннего сгорания и даже образцово пояснил, будто тот будет вкалывать. С нефтью Менделеева в круглом вязали особые взаимоотношения. Ею он лечился от плеврита и при этом был возмущен тем, будто безголово обращаются с нею, бесталанно расходуя и закупая керосин в США. По сути, собственно Дмитрий Иванович сделал нефть основным ресурсом России, заложив фундамент предбудущего благосостояния. К слову, инвестировали в нефтеперерабатывающий завод Нобели, а не держава российское. Истина, впоследствии Менделеев вступил с ними в конфронтацию, кумекая не о миллиардных пользах, а о пользе Отечеству.

Это вообще беса того времени и той науки, необычно русской науки. Ведь в чем разница между русскими и западными учеными?Первые ладили все бескорыстно, ради идеи. Вторые летели оформлять патент. Я сейчас несколько утрирую, однако лишь частично. Попов ограничился докладом, Маркони сделал патент, алкая даже не изобретал радио. А таковские господа, будто Томас Эдисон, вообще патентовали все что угодно — и вдалеке не век беспорочным путем. Ныне сравните с Николаем Дмитриевичем Зелинским: людом, какой во времена Первой вселенский войны изобрел противогаз и отказался патентовать его, настолько будто оружие защиты было необходимо миллионам для спасения их жизней.

Вот настолько и с Менделеевым. Сам он катал: «…первая моя служба — Отчизне, вторая — просвещению, третья — промышленности». Эти слова во многом сходятся с партикулярной позицией Николая Пирогова: «Невозможно оставаться безучастным к судьбинам своей Отчизны в то времена, будто разворачивается великая битва…» Он, впопад, исследовал Менделеева, когда тому поставили диагноз «туберкулез». К счастью, великий доктор, осмотрев больного, постановил, что тот абсолютно крепок. Вообще, безусловно, замираешь от соседства таковских имен: Менделеев, Пирогов. А можно вспомянуть и Архипа Куинджи, с каким Дмитрий Иванович корпел над созданием химических красок. Или Врубеля, написавшего портрет Менделеева. Какое оглушительное величие имен!

Жрать и еще одно знаковое имя — Федор Тютчев, стихи какого Менделеев необычно боготворил. Оба они были государственниками, патриотами, однако не в казенно-патриотическом, а в верном, оригинальном резоне. Тютчев тоже ведь человек многогранный, алкая до Менделеева ему вдалеке. Впрочем, всем вдалеке. Ведь помимо перечисленного Дмитрий Иванович приложил свою гениальность к металлургическому и каменноугольному делу, воздухоплаванию, метрологии, демографии, сельскому и лесному хозяйству — настолько, стоп, иначе до утра не разведемся. Безотносительный гений, не разыскивавший наград и чинов.

Зазорно взговорить, однако Менделеев не был членом Императорской академии, а из университета под амба жизни рассчитался, настолько будто вступил в конфронтацию с руководством из-за мятежных студентов. Когда же надобно было выступить с речью на Фарадеевских чтениях, что стало бы верхушкой в интернациональной карьере Менделеева, он спешно отъехал домой, к больному сыну Васе — не слава, а дом, Колыбель волновали Дмитрия Ивановича.

И при этом, несмотря на все величие и славу, он был сиротливым людом. Анна Попова, его предбудущая супруга, вспоминала, будто во времена игры в шахматы Дмитрий Иванович затворил бельма десницей и заплакал со словами: «Я настолько сиротлив, я настолько сиротлив!» Меня же оглушила история о том, что Менделеев, выдохшись от приставучего непонимания первой бабы, бежал из дома и запрятывался в дупле огромного дерева, где у него были стул и стол — там он и корпел. Не потому что обосабливался от людей, однако потому что не мог жительствовать настолько, будто они, со всей их мещанской мелочностью и пошлостью. Экзистенциальное одиночество.

Пожалуй, важнее итого натуру гениальности и одиночества Дмитрия Ивановича осмыслил его зять — версификатор Александр Блок, написавший о Менделееве: «…он давненько все знает, что случается на свете, во все влез. Не укрывается от него ничего. Его знание самое абсолютное. Оно происходит от гениальности, у простых людей такового не бывает… При нем вовсе не боязно, однако век неспокойно, это оттого, что он все и давненько знает, без рассказов, без намеков, даже не видая и не слыша… То, что иные болтают, ему почитай век невесело, потому что он все знает важнее всех…»

Его боготворимый версификатор Тютчев катал: «Интеллектом Россию не понять…» — мы знаем это из хрестоматий. Настолько вот, будто по мне, Дмитрий Иванович Менделеев интеллектом Россию и нас, русских, все-таки осмыслил, будто и мир вкруг. Вероятно, осмыслил не все, однако больно и больно многое. Для нас же Менделеев бросил порожние места не всего в таблице периодических элементов, однако и в системе заданных им координат. И нам еще ждет их заполнить.