На велосипеде по Ирану: "Не увидели ни одного представителя КСИР"

Край больно пространная. И маршрут длиной почитай 1500 километров, какой миновала наша группа, выглядит, судя по карте, абсолютно ерундовой «загогулиной» на фоне оставшихся непосещенными персидских просторов.

Способ передвижения мы избрали комбинированный, активно-пассивный. Доля пути между крупными городами проехали на рейсовых автобусах, на заказанных автомобилях. А свыше 500 километров по малонаселенной горной части стороны на северо-западе ее с выездом к Каспийскому морю одолели, заседлав велосипеды. Подобный вариант странствия позволил завидеть кое-какие труднодоступные красы Ирана и подомашнее познакомиться с жизнью в глубинке.

Двигая в поездку, мы многого из персидских реальностей себе даже пересудом не видели. Оттого наш вояж стал цепочкой сюрпризов и открытий.

Мани, мани, мани…

Безусловно, среди животрепещущих — ситуация с деньгами. Здешняя валюта иранские риалы. В России это раритет: попытка вскрыть в московских обменниках таковские гроши ни к чему не ввергла.

Пришлось лететь в дружественную сторону с наличными долларами, поскольку на тот момент ни один-одинехонек из доступных россиянам «пластиков» на персидской земле не мог быть использован. Однако даже наличность «зеленых», оказывается, не гарантирует во времена странствия абсолютного финансового спокойствия. Иранские банки не практикуют столь привычную нам услугу по обмену валюты. В крупных городах можно найти особенные меняльные конторы, однако их капельку, ага и график работы, по наблюдениям автора этих строк, какой-то «антитуристический»: мы все времена натыкались на запертые двери.

Зато в посещаемых экскурсантами городах активничают частники-менялы. Запомнился перекресток на центральной прогулочной улице Исфахана. Там нашу группу, заключающуюся из приметных белокипенных людей, моментально обступил чуть ли не десяток громкоголосых «коммерсантов», в десницах всякого недвусмысленно маячила кипа риалов. Однако надежды валютчиков на сей один не оправдались. Все-таки совершать уличный эксченч рискованно, могут подсунуть фальшивку.

Пообщавшись с заслуживающими доверия здешними обитателями, мы выяснили, что при возникновении изощренной надобности поменять гроши важнее обращаться в заведения торговли и сервиса. Проложить мена долларов или евро на риалы зачастую готовы, примерно, владетели небольших ювелирных магазинчиков или сотрудники в отелях. Самое же простое — запастись персидскими банкнотами напрямик в интернациональном аэропорту Тегерана. Там в полосе прилета вкалывают официальные пункты обмена.

Мы настолько и зачислились. Сконцентрировали в общак по несколько сот долларов, и с этим капиталом казначей нашей группы отправился к окошку обменника. Бац!С первого захода облом: кассир заявил, что может поменять на риалы лишь сто долларов в одни десницы. Пришлось воспользоваться ноу-хау, применяемым порой на выборах, и устраивать «карусель». Сменяя дружок дружка, чуть ли не час «доили» аэропортовский обменник.

В итоге стали почитай коллективным миллиардером. Девало в том, что курс иранского риала больно басистый. За всякую 100-долларовую купюру мы получили близ 35 000 000 риалов. Ассигнация совершенством в миллион риалов(самая крупная иранская банкнота)при переводе на наши гроши очутилась эквивалентна грубо 220 рублям. Учитывая то, что наиболее популярны 100-тысячные купюры, всеобщий объем наменянных капиталов вышел импозантный. Для них нашему казначею даже пришлось выделить отдельный рюкзачок.

Номиналы у персидских денег весьма импозантные, однако цены здешние в пересчете на целковые очутились более чем басистые. Вот лишь несколько образцов:

— плотный обед из трех блюд в уличном ресторанчике — 300–600 р.;

— двухместный номер в гостинице — 1200–1800 р.;

— бензин — близ 12 р./литр.

Впрочем, вытекает сделать поправку на времена: наш вояж выходил в ту пору, когда «зеленый» стоил чуть вяще 60 рублей.

Впечатляясь столь милым тарифом, надобно учитывать еще одну величавую предмет. Во многих случаях цены на товары и услуги для здешних обитателей и для иноземцев выдаются, причем весьма внушительно. Будто образец, стоимость билетов в музеи. Таблички на кассах велеречивы: вход для старшего иранца стоит 150 тысяч риалов, для иноземца 1 миллион.

Фото автора
В небольших магазинчиках и лавках, судя по всему, продавцы, завидев заморских гостей, тоже задирали цены на собственный товар. Однако изловить их на этом было утилитарны невозможно. Ведь в подобных торговых заведениях ценники отсутствуют(за почитай три недели пребывания в Иране видал бумажки с предписанием стоимости товара буквально 5–6 один, когда вытанцовывалось найти в очередном крупном городе супермаркет). Языковой барьер, специфическое изображение цифр, встреченное в стороне, — все это затрудняло получение ответа на проблема, сколько стоит. В итоге, оплачивая товар, доводилось орудовать примитивно: набрав покупок, начинаешь из заготовленной в деснице кипы 100-тысячников или 50-тысячников выкладывать на прилавок перед продавцом одну купюру за другой, поглядывая на его реакцию и дожидаясь положительного кивка головы. Это сигнал, что денег уплачено довольно.

Будто правило, итог торговой операции оказывался милым для обеих сторонок. Иранец наверняка ликовал, что недурно наварил на иноземце, а русский был доволен, что покупка встала куда грошовее, чем в кровных концах.

Молоточки «М» и «Ж»

Иранцы благожелательны, по-восточному импульсивны. А еще больно пытливы. Зарубежных туристов ездит капельку(по крайней мере, в те районы, сквозь какие пролегала основная доля нашего маршрута). Завидев на улице иноземцев, многие из здешних обитателей реагировали традиционно, с использованием скудного комплекта английских слов: «Хелё!Откуда вы?» Услышав, что из России, утилитарны все демонстрировали жестами и мимикой свою отрада. Впрочем, дальнейшее общение выступало со скрипом. Среди городских обитателей будет бессчетно владеющих английским, однако в провинции этот язык международного общения не вкалывает. Там могут выручить лишь навыки пантомимы или электронный переводчик. Один-одинехонек из участников группы, зодчий Николай, с успехом использовал талант рисовальщика. Порой собственно с поддержкой его пиктограмм нам вытанцовывалось добиться от туземцев желаемого.

Неоднократно напрямик на стезе получали вещественное подтверждение добросердечного благоволения здешних обитателей к заезжим путешественникам. Встали на перекрестке обождать двоих отвязавшихся товарищей, тут же притормозила возле легковушка, из нее вышла баба с блюдом и стала напористо потчевать то ли шербетом, то ли пудингом. В дружком случае, когда мы бежали засветло добраться до места предбудущего ночлега, при выезде из очередного поселка стезю перегородила попутная машина. Сердце екнуло: неужели что-то преступили?Однако водитель, оказывается, алкал непременно накачать нас неким медовым напитком. Выбросил из салона авто поднос с кувшином, несколькими стеклянными стаканчиками и не затих, доколе всякий из пилигримов не отведал этого нектара.

Фото автора
Была и еще одна беспрерывная тема общения с здешними — фотографии на память. Иранцы, дабы сделать селфи с иноземцами, не крушились времени и сил. Несколько один даже встречные машины на шоссе, проскочив мимо нашей велокавалькады, разворачивались, догоняли, водитель притормаживал и выканючивал сфотографироваться. А единая в группе представительница легкого пустотела Татьяна была нарасхват у бабской части народонаселения. В городе то и девало ее останавливали здешние барышни: им больно хотелось запечатлеть себя вкупе со светловолосой европейкой.

Впопад, делясь иранскими впечатлениями, невозможно не коснуться «женского вопроса».

В городах Ирана воздействие нынешних тенденций на дресс-код здешних жительниц, необычно молодых, невозможно не заприметить. Ага, неизбежный плат на котелке. Ага, захлопнутые кофточкой, блузкой или накидкой рамена и десницы. Однако частенько все это закрытие весьма символическое. Многие симпатичные барышни неприкрыто не влекутся повернее спрятать свою красу от взоров облегающих. Даже если видают наведенный в их палестину фотоаппарат, не поспешают загородиться материей. Другое девало дамы поветше. Те все-таки пробуют избежать шансов быть запечатленными.

И абсолютно уж консервативны жительницы отдаленных поселений. Встреча на стезе с этими бабами век заканчивалась для нас равновелико: уже на далеких подступах они плотнее закутывались в свои черные хиджабы, закрывали лик, а то и басисто наклоняли голову. А завидев фотоустройство в десницах незнакомца, начинали что-то возмущенно выкрикивать, дополняя слова протестующими жестами.

Впрочем, сейчас взялась информация, что парламент Ирана разрабатывает законопроект, сообразно какому бабам, не таскающим в публичных местах хиджаб, не станут оказывать социальные услуги. Для контроля за правильностью одеяний на представительницах легкого пустотела будут использовать системы видеонаблюдения.

Излишние вольности с одежей непозволительны в кое-каких местах и для иностранок. Нашу Татьяну, когда она, позабывшись, пробовала ввалиться в лавка, святилище или другое коллективное помещение с непокрытой головой или в майке с краткими рукавами, век кто из здешних притормаживал и демонстрировал жестами: прикройся.

До поры до времени нам не больно был удобопонятен степень равенства полов, водворившийся ныне на персидской земле. Больно впечатляющую подсказку для ответа на подобный проблема мы получили, когда отправились междугородним автобусом из Исфахана в Кашан. За рулем огромной машины сидела обаятельная иранка!А вот стюардом у нее был дядька.(Причем весьма оборотистый: нам довелось заприметить, будто этот хитрован организовал поездку для зайца: впустил мужичка в один-одинехонек из исподних грузовых отсеков автобуса.)

Запомнились и иные гендерные проявления, с какими мы столкнулись в Иране.

В тегеранском метрополитен у всякого поезда первые полтора вагона и хвостовые полтора выделены для проезда баб, на бортах состава, даже на полу и стенах станций размещены отвечающие надписи. Другая доля поезда подземки назначена мужикам. Впрочем, и дамы могут тут располагаться при вожделении, однако дядькам на бабскую половину состава вход строжайше запрещен.

На улицах городов-миллионников взор неоднократно выхватывал в ватаге состоятельного облика баб с белокипенными нашлепками пластыря на носу. Будто нам удалось осмыслить, это пациентки здешних пластических хирургов. Многие продвинутые персиянки влекутся отвечать европейским канонам бабской красы, а на пути к таковому соответствию оказывается нос с характерной для здешних горбинкой. Вот и доводится дамам обращаться к специалистам по ринопластике и впоследствии, после проложенной операции, красоваться еще какое-то времена с повязкой на носу.

А на дверях многих одноэтажных домов в ветхих городских районах можно завидеть устройства для стука. Причем их век чета: мужской и бабий. Выдаются наружным обликом. Мужской выполнен в облике молоточка и образовывает при ударе непроницаемый, басовитый звук. Бабий же изготовлен в фигуре кольца и владеет более филигранный «голос». Логика конструкции удобопонятна: по тембру стука хозяева залпом разумеют, кто опамятовался в гости — он или она. Если стучится дядька, то бабы, обитающие в доме, залпом же торопятся надеть чадру, дабы затворить лик от инородного.

Фото автора
Пустыня под заказом

Сознаюсь, перед поездкой в Иран воображение мазало будет интенсивную ситуацию, какая там будет нас сопутствовать. Мнилось, что на всяком перекрестке, буквально у всякого дома, дневалят суровые иранцы с автоматами из Корпуса стражей исламской революции и глазасто следят за всеми перемещениями иноземцев. Однако реальность очутилась другой. Проехав по стороне 1,5 тысячи километров, мы не заприметили ни одного представителя КСИР, ни одного военного при исполнении. Ага и колонны бронетранспортеров на стезях не встречалось

Впрочем, здешний порядок контроля за приезжими все-таки дал о себе знать. В крохотном городке на маршруте нас ожидал подвох: номера, какую пообещал навигатор, отсутствовала. Доколе мы ее пробовали вскрыть, группа(будто и в иных подобных случаях)обросла ватагой любопытничающих иранцев — дядек, ребят. Осмыслив, что нас волнует перспектива ночлега, несколько аксакалов, переговорив между собой, предложили вариант: мол, один-одинехонек из здешних возвестил просторный гостевой дом, где нам покойно будет вздохнуть, сейчас они с ним снесутся по телефону. Затем нашу кавалькаду ввергли к этому дому. Однако отдаленнее вышла заминка, хозяин никак не показывал. Спустя 10–15 минут позвонил наконец и доложил, что с ночлегом ничего не выйдет: дабы разместить иноземных туристов в своем доме, он должен получить добросердечно от отвечающих служб, а тамошние сотрудники уже закончили пролетарий девай.

Пришлось спешно выезжать из городка и подыскивать подходящее укромное местечко на натуре. В итоге разгромили палатки напрямик в чьем-то полузаброшенном яблоневом саду. Бдительные иранцы нас благодаря разведчикам-мальчишкам тут отыскали. Впрочем, прогонять не стали и позволили-таки остаться в столь райском уголке, но… Их «старшой» предусмотрительно сконцентрировал наши паспорта и опрятно перефотографировал их на собственный смартфон.

Под занавес странствия довелось столкнуться и с еще одним маловразумительным заказом. Накануне отлета из Ирана мы постановили побывать пустыню, какая размещена неподалеку от города Кашан. Сговорились с здешними таксистами и на двух «моторах» двинулись в колея. Однако на подъезде к первым барханам «бетонку» перегородил шлагбаум. Сотрудники КПП не алкали пропускать иноземцев отдаленнее. Попытки выяснить, в чем вина, не вручали итога. Наши таксисты тоже деятельно участвовали в диалоге. Их возможности переговорщиков очутились все-таки вяще: с дневальными «охранителями пустыни» удалось сговориться о пропуске. Истина, шлагбаум они для нас отворили отнюдь не дарма. И, сообразно встреченным правилам, предварительно сфотографировали наши паспорта.

Санкции-призраки

В нынешней санкционной российской ситуации больно занимательно было посмотреть на житье-бытье иранцев: будто они себя ощущают после многих десятилетий пребывания стороны под интернациональными ограничениями?Очутилось, вполне недурно ощущают. По крайней мере, на неглубокий взор туриста, каких-то капитальных изъянов в снабжении товарами мы не заприметили.

Ассортимент продуктовых магазинов, безусловно, не дотягивает до европейского уровня. Однако иранцам он и не надобен. У них свои пристрастия в еде, какие, похоже, вполне удовлетворяются водящимся предложением. Алкая обитатели Ветхого Света найдут в нем пробелы. Примерно, нам нигде не повстречались колбасные изделия, мясные консервы(о спиртном и болтать нечего — в стороне «сухой закон»)... Вдалеке не всюду можно взять привычный нам хлеб «кирпичиком». Зато даже в небольших поселениях жрать пекарни, там напрямик на буркалах у покупателей выпекают пшеничные лепешки. Обитатели прут их домой круглыми стопками.

Магазины и торговые лавки, традиционно занимающие первые этажи почитай всех домов на улицах в ветхих городских районах, задавлены бытовой техникой, автомобильными запчастями, электроникой… Причем неоднократно на бельма попадались выставленные на торговлю шеренги всевозможных холодильников, стиральных машин, компьютеров ведущих европейских, японских, корейских фирм.

В потоке легковых машин то и девало мельтешат «француженки», «японки» вполне нынешних моделей, можно встретиться и весьма престижных «немцев». По автострадам разрезают комфортабельные скандинавские автолайнеры. Истина, с грузовиками девало поаховее. Внушительная доля встреченных на стезе тяжеловозов — будет пожилые курносые «мерседесы».

Жрать у иранцев и собственная автомобильная гордость. Пожалуй, свыше половины машин на стезях отечественного производства. На капотах мельтешат незнакомые безотносительному большинству россиян эмблемы. Бессчетно легковушек, отмеченных стилизованными лошадиными головами, — это символ ведущей иранской автомобилестроительной фирмы Iran Khodro. Дробно встречаются легковые и грузовые машины SAIPA, грузовики марки Amico. Давай и, безусловно, неубиваемые пикапы Zamyad, достойные побратимы наших «уазиков». На этих беспритязательных машинах, спроектированных чуть ли не полвека назад, тут возят и людей, и грузы, порой нагромождая в кузове высоченные пирамиды.

Фото автора
Штрихи к портрету

Еще несколько зарисовок из жизни в Иране.

На многих иранских стезях скоростной порядок, двухтарифный: делится на дневной и ночной. В беспроглядное времена суток можно разгоняться до 75 км/час, а при свете дня максимально разрешенная скорость 85 км/час. Об этом напоминают особенные информационные щиты, введенные вдоль обочин.

Предусмотрительному российскому туристу-«традиционалисту», предпочитающему бюджетный отдохновение, важнее вояжировать по Ирану, заблаговременно запасшись туалетной бумагой. Практика показала, что во многих недорогих отелях этот аксессуар в санузле отсутствует. Зато всюду жрать добавочный кишка с насадкой-сеточкой и краном. Здешнее народонаселение традиционно почитает, что самое верное и гигиеничное — после выполнения всех «дел» использовать водную процедуру.

Мило удивило обилие на улицах городов особенных поилок, оборудованных питьевыми фонтанчиками и краниками. При нахождении в знойной полдневной стороне это больно величавый фактор. Истина, поначалу мы отнеслись к подобному удобству с настороженностью, опасаясь угрозы желудку, однако трепеты в итоге очутились абсолютно безрезультатными. Давай а если кому-то захочется более утонче напитков, будьте готовы к тому, что в крохотных уличных кофейнях, каких бессчетно на улицах здешних городов, вам подадут необычный здешний кофе: больно беспробудный, больно сладкий и с характерной отдушкой, ведь хозяин привычно добавит в чашку розовой воды.

Из ярких кулинарно-пищевых впечатлений запомнилось блюдо, какое нам подали в одном из ресторанчиков в городе Йезд. На весть звание его прозвучало из уст официанта будто «дизель». Суп не суп, второе не второе… Комплекс тарелочек и горшочков, какой поставили перед всяким из нас на подносе. И к ним, помимо традиционных ложки-вилки, прилагалась еще… увесистая металлическая ступка-толкушка. Заприметив нашу оторопь при облике такового прибора, официант продемонстрировал, будто вытекает орудовать. Отворить горшочек с горячим содержимым(внутри очутилась картошка с мясом в жирном бульоне), вылить оттуда жижу в плошку, где валяются сухарики, а оставшуюся гущину размять толкушкой. После этого можно вышедшую лакомую субстанцию черпать ложкой и закусывать размоченными сухариками.

Бросил зарубину в памяти напиток, дробно присутствующий в меню под званием йогурт. Однако, в отличие от йогуртов российских и европейских, у иранцев этот кисломолочный продукт сделан не фруктовым, а овощным. Технологию приготовления выведать не вышло, однако, судя по вкусу, в него добавлено изрядное численность огуречного рассола!Вкусовые ощущения непривычные. Побывала даже дума, что подобный йогурт больно важен в качестве оружия от похмелья. Впрочем, для Ирана подобные рассуждения абсолютно не животрепещущи.

Столица стороны Тегеран(сами иранцы величают его иначе, Техран)воистину город контрастов. В ветхой части узкие, плотно застроенные зданиями улицы и узенькие переулки-«щели». Пешеход тут должен быть больно маневренным, дабы лавировать между бессчетными препятствиями на тротуарах — столиками неглуб/оких продавцов, простейшими пролетариями местами ремесленников, импровизированными строями товаров, кое-как припаркованными мотоциклами и велосипедами. Среди такового «муравейника» жрать раздельные оазисы красы и покоя. Примерно, дворцовый комплекс Голестан с парковой полосой и прудами, прекрасными интерьерами зданий, какие обработаны выпуклой мозаикой из неглуб/оких кусочков зеркала. А в нордовой части мегаполиса дивит даль, многообразие конфигураций нынешних зданий. Взаправдашнее царство хай-тека. Среди иных сооружений выделяется Табиат, крупнейший пешеходный мост, связывающий два тегеранских парка и перекинутый над абсолютной лощиной, по дну коей проложена автомагистраль. Для описания моста нелегко подвернуть термины. Это и «волна», и «змея»… Табиат возвещен 8 лет назад по проекту молодого иранского зодчего Лейлы Арагиян. Ее труд выслужила несколько длиннейших наград на международных конкурсах. Это сооружение привнесено в список шести прекраснейших мостов Ирана, оно стало одним из боготворимых мест для прогулок горожан.