Судьбу ГКЧП решил случай

После подписания новоиспеченного Союзного договора премьер-министром должен был стать Нурсултан Назарбаев, и, на мой взор, появление в верхушках власти этой бесспорно глубокой личности могло бы изменить историю нашей стороны. По крайней мере при Назарбаеве будто одном из глав царства сохранился бы Альянс славянских республик СССР и народов Средней Азии.

С одной сторонки, у нас воля в России век изображает всевластием, а с иной сторонки, это всевластие висит на волоске и зависит от верности охраны шефа стороны своему хозяину. ГКЧП будто бесспорный государственный переворот возник с отказа охраны Горбачева в Форосе подчиняться ему будто президенту стороны и тем самым обернул шефа стороны в арестанта. Сам факт, что Горбачев 19 августа 1991 года обернулся в объект охраны и у него изъяли все оружия связи и ядерный чемоданчик, болтает о том, что ГКЧП не был, будто у нас многими встречено находить, спектаклем, организованным самим Горбачевым, а был взаправдашним государственным переворотом. Причем поддержанным заключительным главой Верховного Совета СССР Анатолием Лукьяновым. Впопад, Лукьянов будто беспорочный политик в своих интервью век болтал, что он поддержал ГКЧП, ибо это был единый способ реализовать итоги референдума, в каком 76% участвующих высказалось за сохранение СССР.

Бесспорно, вся эта история с новоиспеченным Союзным договором была бесценный в никуда. Устроители ГКЧП были левы в том, что метаморфоза СССР в конфедерацию верно ввергнет к разрушению царства. И абсолютно неслучайно Валентин Павлов, тогда премьер-министр СССР, настолько и не представил проект Союзного договора своим министрам. По проекту Союзного договора у СССР не надлежит было быть даже Центрального банка. Однако нелегко осмыслить, зачем лидеры ГКЧП, желая избавить сторону от распада, решились взять Горбачева, изолировав его от стороны и итого мира, однако не решились взять Ельцина, какой своей идеей суверенитета РСФСР, по сути, и спровоцировал возникнувший распад СССР. Абсолютный абсурд!Неужели мог Ельцин, будто рассчитывали устроители ГКЧП, поддержать их государственный переворот, какой убивал его надежду стать хозяином Ореховой горницы в Кремле?Будто можно было возродить в России большую воля, государственную дисциплину, о чем грезили шефы ГКЧП, если вы не устраняете суверенность Ельцина, суверенность Съезда всенародных депутатов РСФСР?Создается впечатление, что зодчие ГКЧП, при всей своей ненависти к Горбачеву, ощущали какую-то диковинную симпатию к их оригинальному ворогу Ельцину. И это загубило их девало. И всё же, будто почитают историки, если бы лидеры ГКЧП вывели на улицы Москвы армию, то и не было бы августовской демократической революции 1991 года.

Выставив на улицы Москвы танки, гэкачеписты тем самым спровоцировали революционную ситуацию, спровоцировали выход на улицы прежде итого московской интеллигенции, какая дрожала затерять воли, дарованные ей перестройкой. А отдаленнее приключилось то, что приключилось. Шефы армии напугались пролить кровь, применить сила к тем, кто опамятовался к Белокипенному дому, и шефы ГКЧП опешили, сдали свои позиции и полетели к Горбачеву выканючивать у него прощения. Рок России в критические минуты зависит не от соотношения прогрессивных и мракобесных сил, а от поведения глав армии, какие должны применять сила к протестующим. И за августовской демократической революцией 1991 года стоит не столько перевес демократических сил над лидерами ГКЧП, сколько боязнь армейских генералов пойти на кровь и жертвы среди тех, кто боролся Белокипенный дом. За этим фактом стоит глубинное противоречие самой истории перестройки. Перестройка Горбачева зародила у силовиков гадливость к крови, к применению насилия. И оттого они, когда была дана команда кончить с самой перестройкой, с ее демократическими завоеваниями, ретировались в тень.

И тут возникает проблема, на какой до сих пор не получен ответ: зачем генерал Грачев, какой отказался применить могуществу против адвокатов Белокипенного дома в августе 1991 года, уже два года спустя, 4 октября 1993 года, расстрелял из танков Белокипенный дом и убил по крайней мере 200 миролюбивых людей, какие опамятовались бороться Конституцию, лева депутатов Съезда всенародных депутатов РСФСР?Впопад, в августе 1991 года появление на улицах Москвы танков вытребовало протест у ее народонаселения. Подавляющая доля москвичей, даже та, какая не вышла на улицы, воспринимала появление танков на улицах будто нечто, оскорбляющее их добродетель. А уже в октябре 1993 года те же москвичи с безразличием со сторонки следили, чем закончится схватка между армией Грачева и адвокатами Белокипенного дома. И впопад, Москва, ага и вся край, будет безразлично встретилась сам факт гибели двухсот людей во времена событий 4 октября 1993 года.

Складывается впечатление, что чем отдаленнее мы уходим от перестройки, тем больше звучит в России голос того глубинного русского народа, какой поддержал ГКЧП в августе 1991-го. И соответственно, чем отдаленнее мы по времени уходим от перестройки, от праздника русской демократии гроба 80-х — азбука 90-х, тем большущую роль в политической жизни России выступает голос тех, кто поддержал ГКЧП, кому не надобна демократия, для кого величава большая воля будто гарант стабильности и предсказуемости их жизни. И какая может быть демократия в стороне, где 50% народонаселения почитает, что настало времена восстановить монументы Сталину, разбитые Хрущевым?Парадокс русской истории заключается в том, что августовская революция 1991 года, победа Ельцина над ГКЧП, не всего не ввергла к росту ценности демократии и политических воль, а навыворот, отдала воля в России в десницы тех, кто всей душой был на палестине ГКЧП.

Государственный переворот, организованный ГКЧП в 1991 году, вытребовал протест алкая бы у части русской интеллигенции. А государственный переворот Ельцина, его указ о роспуске Съезда всенародных депутатов РСФСР, не вытребовал протеста не всего у глубинного русского народа, однако и у нашей постсоветской либеральной интеллигенции. Все это избыточный один говорит о том, что ренессанс в современной России традиционного русского всевластия и самодержавия изображает не итогом заговора силовиков, будто почитают наши либералы, а реализацией запроса глубинного русского народа на большую воля, какая гарантирует стабильность и предсказуемость. Будем объективны: Путин реализовал не всего мишени и идеалы глав ГКЧП, однако и мишени того же лужковского «Отечества», какое еще в 1999 году призвало к восстановлению «вертикали власти» в России.

При этом мы должны осознать, что на самом деле не было никакой демократической революции в августе 1991 года. Не было революции в том резоне, что демократическое большинство одержало апогей над консервативным меньшинством. Все-таки и глубинный советский народ, и ныне глубинный русский народ рассматривают ценность стабильности намного возвышеннее, чем ценность демократии, воли выбора, собственного воззрения. Истина заключается в том, что для подавляющей части народонаселения нынешней России само разделение воль, полемика между ветвями власти, полемика между волей и оппозицией изображают чем-то противоестественным, далеким русской душе. Я уже не болтаю о том, что для мусульманского народонаселения России в могуществу специфики его культуры демократия и разделение воль изображают чем-то далеким. Для многих представителей мусульманских народов России вертикаль жесткой и глубокой власти Кадырова изображает идеалом политического устройства стороны.

Таковским образом, августовская революция 1991 года прет в себе вдруг две обратные правды. Первая истина заключается в том, что случаются в русской истории минуты, когда побеждают поборники воли, побеждает проевропейская доля народонаселения стороны и у нас алкая бы на кратковременное времена возникает демократическая Россия. Все-таки у нас в России с 1989 года, с момента выборов на съезд всенародных депутатов СССР, по 4 октября 1993 года, до расстрела Белокипенного дома, была демократия и выборы на съезд всенародных депутатов СССР, и выборы президента РСФСР 12 июня 1991 года были безотносительно безукоризненными и демократическими. Воля Горбачева, административный фактор, никак не сказывался на итогах этих выборов.

А вторая истина заключается в том, что по традиции глубинный русский народ изображает противником демократических перемен, не видает в них никакого резона. И нелегко взговорить, какая же все-таки истина в гробе гробов возьмет апогей в России. Однако на сегодняшний девай я согласен с теми, кто почитает, что революция нам не всего не надобна, однако и прет в себе угрозу разрушения России и тех воль, какие всё же остались от времен перестройки. Люд, какие грезят о новоиспеченной революции, должны разуметь, что она в обстоятельствах, когда все национальное зажиточность будет в десницах несколько тысяч людей, верно обернется в агатовый передел собственности, в разрушение и экономики, а может быть, и всей коллективной жизни.

Декламируйте материал