"Обидно называют чурками": как учатся дети мигрантов в российских школах

Напомним, президент в марте заявил, что пай ребятенков мигрантов в российских школах должна быть подобный, дабы можно было адаптировать их к языковой и цивилизованной сфере. При этом, по его словам, невозможно допустить формирования школ, целиком укомплектованных всего таковскими занимающимися, будто это происходит в кое-каких европейских местностях, откуда здешние обитатели будут бежать забрать своих ребятенков.

Однако в Москве, необычно в спальных районах, стали показывать школы, где начальные классы чуть ли не на треть заполнены ребятенками мигрантов. Сейчас, будто повествуют учителя, численность таковских ребятенков в классах сократилось — из-за пандемии в круглом уменьшилось число мигрантов. По настоящим шефа управления по спросам миграции ГУМВД Москвы Дмитрия Сергиенко, в взаправдашнее времена в столице будут почитай 800 тыс. иноземцев. 30% от всех мигрантов — это приезжие из Киргизии, 27% — из Узбекистана и 20% — из Таджикистана.

«Они абсолютно ничего не понимают»

Что греха таить, учителям доводится нелегко со школьниками — уроженцами наших бывших полдневных республик. Самая большущая проблема — неведение русского. И будто прикажете делать таковских учеников, будто пробовать донести до них познания?

— Я вкалываю в школе в Даниловском районе, — повествует учительница истории одной из московских школ. — Прежде наша школа владела возможность конкурсного отбора ребятенков и взимала вдалеке не всех. Оттого у нас оказывались мотивированные детвора, их набирали не всего по месту жительства. Впоследствии, будто знаменито, все это отменилось: чем вяще «душ», тем важнее для школы. И мы не владеем лева не взимать ребятенка, если у него жрать регистрация, если жрать места в классах. В нашем районе бессчетно мигрантов, видаемо, они там снимают квартиры. Оттого в начальной школе бессчетно ребятенков из Таджикистана, Киргизии, по 4–5 человек в всяком классе.

По ее словам, таковские детвора делятся на две категории: те, каким абсолютно безразлична учеба и они на нее всецело заколачивают, и те, кто норовит заниматься по максимуму, родители их настраивают на то, что они будут тут жительствовать, вкалывать, развиваться. Таковские родители с самого азбука берут своему ребятенку репетитора по русскому языку.

— В седьмом классе, где я преподаю, занимаются семь киргизов. Дети-то сами по себе важнецкие, ведут себя негромко, придерживаются вкупе. Не хамят. Однако они абсолютно ничего не разумеют. Основная трудность — это язык, — делится учительница. — Мы их жалеем. И я сама разумею, что мажу им эти «тройки» всего за прилежание. Я, примерно, по-прежнему использую подобный зачисление, будто конспектирование. А им бедственно записать, если для них это неродной язык, и учителям маловразумительно, что они там катают. Впоследствии они сами ничего не могут разобрать. Одно девало математика, это язык цифр, аккуратные науки до них воздушнее доказывать. А я преподаю историю, и это беспрерывные страдания… И бросается всеобщая успеваемость по школе.

— И будто же вы доносите до них познания?

— Я уже «крылья сложила» и вручаю им какие-то элементарные основы, норовлю дифференцированно подходить к ним. О каких-то причинно-следственных связях речи не выступает, всего самое элементарное. Тест какой-то постановить, соединить дату-событие. Временами, когда я видаю, что детище больно норовит, однако у него все равновелико не получается, могу и «четверку» нарисовать. По обществознанию необычно. Я ведь разумею, что эти оценки им до лампочки. Что они ввек не изберут для ОГЭ и ЕГЭ историю и обществознание.

Мама третьеклассника, обучающегося в столичной школе, пожаловалась: «У сына в классе занимаются двое выходцев из Киргизии, брат и сестра. Папа у них кассир в супермаркете, а мама сидит с ними и еще младшей сестрой. По рассказам сына я осмыслила, что учительнице доводится им по сто один одно и то же объяснять, подбирая самые простые слова. Она изводит бессчетно времени на это, и это при том, что программа и без того насыщенная, что и всегдашние детвора ее еле-еле успевают осваивать… Зачем наши детвора должны маяться?По словам сына, с ними особо никто не дружит, потому что их никто не разумеет, их русский катастрофичен. По большей части детвора их игнорируют, чем обижают. Зато, будто я замечала, эти ребята более самостоятельные, с малых лет они сами ходят, прогуливаются, не то что наши, из-за каких мы век трясемся…»

Логопед Светлана Владимировна из Омска не понаслышке знает о проблемах ребятенков мигрантов:

— Я веду дела в младенческих садах и вкалываю в поликлинике и по работе дробно сталкиваюсь с ребятенками из Киргизии, Таджикистана, Вьетнама. В поликлинику таковские семьи приходят на первичный зачисление, дабы миновать медкомиссию перед тем, будто обделать ребятенков в сады и школы. В том числе на этой комиссии они должны миновать логопеда. Они ездят к нам на ПМЖ, а на каникулы отправляют ребятенков на отчизну. В основном это выходцы из Средней Азии, вкалывают они на оптовом базаре или на стройках. Кое-какие детвора абсолютно не разумеют русский. Недавно ввергли ко мне на дела мальчугана из Таджикистана, настолько он вообще не знает ни слова — ему папа переводил, когда мы с ним занимались. Кое-какие родители перед школой берут ребятенкам репетиторов по русскому языку, и за лето они их натаскивают по бытовым темам: еда, счет, игры, семья… Безусловно, ударение век остается. А жрать таковские родители, какие почитают: «Сами научатся, когда возьмутся водиться с русскими детьми».

— Верно, вторых большинство, ведь дела с репетиторами таковским фамилиям, будто правило, не по карману?

— Я, примерно, взимаю недорого, 500 руб. за 40 мин. Это самая басистая стоимость. А в развивающих фокусах те же 40 мин. стоят 600–700 руб. Безусловно, заниматься надобно не один-одинехонек месяц и будто вселенная 2 раза в неделю.

«Сына дразнили обезьянкой Абу»

Сами приезжие тоже ощущают неимоверные трудности, когда оказываются в России. Будто правило, ситуация с работой на их отчизне столь катастрофична, что они готовы терпеть немыслимые неудобства, подстраиваться под новоиспеченные, далекие им распорядки и правила, соглашаться на любую, даже самую черную работу, лишь бы заработать.

Джамила родом из Таджикистана. Она очутилась в Москве десять лет назад, ее позвала кровная тетя, какая тут осела прежде. В 2019 году она перевезла к себе двух сыновей, вначале старшего, а впоследствии и меньшего. Вкалывает все это времена хлебопеком. Благоверного у нее дудки, Джамила с ним давненько размножилась. Оттого ей доводится в одиночку справляться со всеми трудностями вливания в чужое общество.

— Залпом возникли проблемы со школой. У нас были неодинаковые адреса регистрации и фактического проживания. А сына надобно определять в школу по месту регистрации. Пять школ в нашем районе нам отказали. Я названивала в департамент образования, и после этого с директором одной школы сговорились, что я принесу конвенция о том, что фактически снимаю жилье и что вкалываю поблизости. Нас встретили в школу возле с моей работой. Безусловно, язык мои детвора ахово осведомили, у старшего была абсолютно иная программа на отчизне. Я больно признательна директору школы за то, что он важнецки встретил моего старшего. Он взговорил нам: «Мальчишка способный, башковитый, возьмем!» Первые два месяца я брала сыну репетитора по русскому, а впоследствии ему уже школа их дарма вручала. Он сейчас больно важнецки занимается.

Запоздалее Джамила привезла в Москву и меньшего сына и обделала его в ту же школу, во другой класс. Взялся заниматься он всего в феврале, а в марте — карантин, удаленка…

— Он вообще ничего не разумел, не мог заниматься, — вздыхает Джамила. — И без того еле-еле разумел язык, а ныне представьте себе, будто он мог еще и по телефону заниматься!А на другой год никого не оставляли — из-за пандемии. И его перебросили в третий класс. Сейчас у сына из-за того, что он, по сути, проворонил программу второго класса, большущие проблемы. Я вкалывала всего на его репетиторов тяни этот год. Самый грошовый репетитор стоит 350 руб. в час, это онлайн. Приходящий — от 600 руб. За старшего сына я в свое времена платила по 800 руб. за взять два раза в неделю, два месяца. Я тогда вкалывала по графику «два–два», получала 45 тыс. руб. Впоследствии случилась пандемия, и ныне, дабы заработать те же гроши, мне надобно вкалывать по графику «шесть–один», то жрать шесть дней в неделю.

В какой-то момент баба была вырвана рассчитаться, дабы самой заниматься с мальчишкой. Жительствовали в это времена на скудные накопления. Сейчас Джамила должна найти работу вселенная на 50 тыс. Больно поддержал им середина помощи «Дом для мамы», какой дал им дармового преподавателя по русскому и английскому языкам для меньшего сына.

— Будто глядят в школе к старшему и меньшему их одноклассники?

— Безусловно, их обижают. Я больно признательна директору нашей школы, что могу позвонить ему в любой момент и рассказать о своих проблемах. Когда мы с меньшим всего опамятовались в школу, учительница начальных классов взговорила, что не алкает делать моего ребятенка. Я пошла к директору, нюнила, осведомилась его: «Что же это за люд, зачем они настолько к нам глядят?Мы ишачим, мы платим налоги…» Директор меня выслушал, пригласил того педагога и вынудил ее катать пояснительную.

Старший сын мне ничего ввек не повествовал, однако его классный глава как-то мне позвонила и взговорила, что сын к ней подходил и ныл, что детвора над ним глумятся, дразнят, что его папа дворник, алкая у нас вообще папы-то дудки. И что он нюнил. Величали его «таджиком» или «обезьянкой Абу» из Аладдина, потому он же черненький такой… Я пробовала беседовать с родителями тех, кто обзывается, объясняла, что это неприглядно. Сейчас тоже случаются таковские моменты, однако в круглом стало важнее, у него взялись дружки, и он уже может за себя постоять. А меньший у меня абсолютно без комплексов, ничего не дрожит. Знает — не знает русский, все равновелико не стесняется болтать на нем. Я вливаю сыновьям, что «кто бы что ни болтал про вас, будто бы ни обзывался, это не означает, что вы аховые, вас создал Аллах таковскими, а их — другими».

«У меня до сих пор комплекс»

И всего спустя бессчетно лет таковские семьи, необычно если их детвора родились уже тут, могут адаптироваться к посторонний стороне и стать долею русскоязычного общества. 34-летняя Айнур приехала из Азербайджана в Калугу 26 лет назад. Вначале их батька приехал сюда на заработки, впоследствии перевез дочку Айнур, коей в ту пору было 11 лет, и меньшего сына. Барышня отучилась в калужской школе на «отлично», зачислилась в вуз и стала педагогом английского языка и, что примечательно, русского языка и литературы. Она соотнесла, будто ощущали себя азербайджанские детвора в те дальние времена и что происходит ныне в школах с ребятенками мигрантов.

Трое ее сыновей родились уже в Калуге. Сейчас двое ходят в школу, а меньший — в садик. Айнур повествует, что школа, в коей она сама занималась и в коей сейчас занимаются ее детвора, — интернациональная, в ней можно завидеть и таджиков, и киргизов, и армян, и азербайджанцев, и немцев.

— У меня, если беспорочно, до сих пор комплекс из-за языка, — болтает Айнур. — Когда мы сюда приехали ребятенками, мы ахово осведомили русский и слышали в собственный адрес эти обвинения. Зато мои меньшие детвора всего по-русски и болтают. Алкая я норовлю, дабы они все-таки и собственный кровный язык не запамятовали. Старший сын знает и азербайджанский язык, и русский, и английский.

— Когда вы в малолетстве всего приехали сюда, обижали вас?

— Я была негромкой девочкой, сидела за партой с мальчишкой, и он не вручал мне десницу возвысить и откликнуться. Болтал: «Ты ничего не знаешь, ты чурка, ты русский язык ахово знаешь». Я маме рассказала. А мама у меня до сих пор, алкая мы тут уже бессчетно лет жительствуем, русский ахово знает. И она этого мальчугана подозвала и болтает, наполовину по-русски, наполовину по-азербайджански: зачем мою дочку обижаешь, я тебе ухо отвлеку. И он ей болтает: «Я ничего не осмыслил, кто вы таковая вообще?» Поначалу мне было больно нелегко разуметь учителей. Однако мне больно повезло с классной руководительницей, она мне век помогала.

Однако все же прежде, по ее словам, особых проблем с таковскими ребятенками не было, не то что сейчас.

— Мой брат, когда влетел в начальный класс, вообще русский язык не осведомил, — продолжает Айнур. — И нормально занимался. А сейчас, примерно, у меня жрать ученик Азат из Таджикистана, он русским языком ахово владеет. И его классный глава утверждает, что ему надобно из нашей школы перебежать в специализированную школу, где бессчетно таджиков. Мне больно обидно за этого ребятенка. Обидно, что один детвора русский язык не знают, то к ним глядят будто к интеллектуально малоразвитым. Я видаю, что сейчас многие учителя даже в начальной школе уже не схватываются за нерусскоговорящих ребятенков. Болтают, это сложно.

Айнур будто один и сама занимается русским языком с таковскими ребятами, в основном с азербайджанцами. Взимает за свои дела 400 руб. в час. Один в неделю таковских дел, по ее словам, хватает.

— Как-то я в школе завидела, будто миновал ученик меньших классов, не знаю, кто по национальности — или армянин, или азербайджанец, или таджик. А ребята-семиклассники взялись ему вопить: «Цыганенок, цыганенок!Россия — для русских!» Меня это настолько вывело из себя!Я вышла и отчитала их, вбила, что наша школа интернациональная и Россия — интернациональная край. Жестокие сейчас детвора. Я в свое времена выясняла, зачем людей кавказских национальностей «чурками» величают. В словаре Даля это означает «пень». Настолько было обидно, пень — это, получается, тупоголовый, ничего не грамотный, ничего не разумеющий. И когда я получила диплом учителя русского языка и литературы, я болтаю с гордостью: ныне меня никто чуркой не наименует, ныне я дипломированный специалист; нерусская, а педагог русского языка и литературы и английского. И итого я добилась сама.

— Какой выход вы видаете, дабы и ребятенкам таковским было воздушнее, и учителям?

— По моему воззрению, или взаправду надобно врозь образовывать школы, дабы в них преподавали учителя тех же национальностей, или дабы в самих школах был алкая бы один-одинехонек подобный педагог, выговорим, учитель-полиглот, какой мог бы болтать на этих языках. Потому что в обыкновенной школе таковским деткам сложно. Можно было бы организовать факультативы по русскому языку для таковских учеников.  

* * * 

Преподаватель русского языка будто иноземного Татьяна Шубина из Красноярска, какая обучает ребятенков мигрантов и старших, живописала ситуацию с ними:

— Самая большущая проблема — когда детвора, даже старшеклассники, больно ахово декламируют по-русски, по слогам — и то еле-еле. Причем они декламируют не всего по-русски ахово, однако и в принципе. Жрать пятиклассники, какие могут кое-как болтать по-русски, однако декламировать вообще не умеют. Если в классе попадается один-одинехонек подобный ученик, тогда проще, после 3–4 лет обучения детище вливается в коллектив. Если же из 25 занимающихся восемь инофонов, из каких шесть не умеют декламировать, то это огромная проблема и для учителей, и для школы, и для русскоговорящих ребятенков. Школьные учителя, безусловно же, ощущают большущую надобность, дабы некто опамятовался и обучил этих ребятенков русскому языку. Однако на это требуются многие месяцы, может, даже год, ведь дома они продолжают беседовать на своем языке.  

Какие-то курсы, находящиеся вне школы, на мой взор, малоэффективны. Было бы оптимально, если бы наши общеобразовательные школы, один уж они взяли таковских ребятенков к себе, могли бы завести добавочную ставку и объединять таковских ребятенков в группы, дабы обучать их врозь. И дабы этим занимались не преподаватели русского языка и литературы, а особенно обученные педагоги. И беспременно должен быть индивидуальный подход к всякому ребятенку. Проблема в том, могут ли на это найти гроши наши школы?На мой взор, в этом надлежит быть заинтересовано, прежде итого, держава. Если оно получит на выходе безграмотных людей, какие будут впоследствии жительствовать в нашей стороне и вкалывать в каких-то сферах, то оно от этого затеряет вяще.